Алоха, мой друг

Кеони задумался и через неделю дал утвердительный ответ.

Перед выходом его не покидало мрачное чувство, поселившееся в сердце. Он объяснял это тем, что Мека впервые покажется его народу.

Она ходила между стариками, женщинами и юношами, и все смотрели на неё с гневным укором, но молчали.

Маленький мальчик с мокрым носом подставил ей подножку. Запнувшись, Мека чуть не упала на землю, разбив лицо, но её успел удержать Кеони.

– Глупое, невоспитанное дитя!

Она посчитала, что всё в порядке, не придала значения такой мелочи.

Этим же днём мальчик рассказал вождю о чужачке, попавшей в деревню.

Старший сын, Кимо, собрал в большой комнате толпу, и вместе они стали придумывать, как проучить Меку.

– Утопить!

– Пустить на корм свиньям!

– Насадить на копьё!

Лучший вариант предложил вождь с сухим, ничего не выражающим взглядом:

– Поступим так… Ты, сын мой, юноша одинокий, тебе нужна невеста. Мы отберём незрячую у Кеони (его самого ожидает наказание за несоблюдение традиций) и отдадим тебе. Не беспокойся, она не будет сопротивляться, духу не хватит. Ты будешь пользоваться ею и воспитывать, как принято воспитывать настоящих жён. Когда Мека совсем превратится в жену, то мы покажем её отцу. Он не выдержит и отдаст нам часть территории. Быть может, передаст не только землю, но и власть, чтобы вернуть дочь.

Кимо план понравился, простым людям тоже. Они горячо закивали в радостном предвкушении.

С наступлением сумерек в деревне воцарилась суета. Кеони убили на месте, а Меку притащили к Кимо. Она дрожала, боясь проронить и слово.

Как только её представили мужу, внутри всё похолодело. Страх был настолько крепок, что, казалось, перед нею стоял не Кимо, а воплощение чего-то демонического, леденящего кровь. Совершенно уверенный в невиновности, он схватил Меку за щеку и ударил коленом в живот. Девушка сползла на плетёный ковёр в искреннем изумлении.

– За что вы так со мной? Я не желаю вам зла. Я пришла, чтобы заключить мир!

– Что же ты предлагаешь? – поинтересовался Кимо.

– Слова помощи и доброе сердце, – выговорила она, слегка колеблясь.

Он рассмеялся.

– Значит, ничего.

Кимо присел возле неё и осмотрел побелевшее заплаканное лицо.

– Как ничего? Как?! Неужели вы против добра? Кеони… Он ведь был прав, мой Кеони!.. Когда человек боится потерять всё, он безжалостнее дикого…

Он не дал договорить.

С тех пор Мека терпела каждодневные унижения от мужа. Избитая, похудевшая, она угождала ему во всех капризах и сдерживала как умела гнев. «Когда-нибудь меня отведут к отцу. Отведут обязательно, и я покажу, что даже в таком отвратном положении остаюсь человеком и не даю себя сломить», – размышляла Мека.

Достаточно времени прошло, прежде чем она почувствовала тепло мозолистых рук отца. Он стоял перед ней, сдерживая слёзы.

– Прости, я не освобожу тебя, – сказал он, оставаясь внешне равнодушным, и вдруг приник к уху, перейдя на шёпот: – Я люблю… люблю тебя! Но у меня нет другого выхода.

Хитрый вождь спросил:

– Что ты выбираешь?

И отец Меки ответил:

– Народ.

Он скрылся за деревьями, а Мека так и осталась среди чужих селян.

Кимо настолько рассердился из-за провалившегося плана, что приволок Меку в центр деревни. Его собственная ярость перешла на каждого человека, проходившего мимо. Толпа набросилась на девушку в приступе бешенства, а когда все опомнились, то увидели, что осталось от обезображенного тонкого тела.

После гибели Меки вождя стала преследовать высокая фигура девушки с оторванными руками, ногами и головой. Сущность бродила за ним по пятам и пугала. Выскакивая из-за пальм и домов, она таращила белые крупные, как бусины жемчуга, глаза и срывалась на отчаянный крик:

– Позвольте отдать вам слова и моё доброе сердце! Позвольте мне показать, что мир не жесток! Я люблю вас! Люблю! Люблю! Докажите, вождь, что вы светлее, чем хотите казаться! Или вы злой?.. Вы бы остановили их, но вы не остановили! Теперь я не отстану от вас!

Кимо подозревал отца в сумасшествии. Его самого мучили угрызения совести. Для того чтобы крепко спать, он принимал настойку из трав, подобранных кахуной12, который с терпимостью относился к сыну вождя.

Бессонница измотала обоих настолько, что они уже не могли принимать волевые решения и править.

Когда Кимо ушёл в лес, чтобы просить прощения за грехи, Мека схватила его сзади за лодыжки, треща поломанными рёбрами. Он хотел было вскрикнуть, но вдруг ощутил что-то тяжёлое на голове. «Похоже на кокос», – подумал он, натянуто улыбаясь, и поднял взор. На лоб спускалась мокрая прядь волос.

– Отпусти! Отпусти!

Голова Меки упала и заговорила, точно живая:

– Ты меня не отпускал. Почему я должна?

Из раскрытого рта хлынула кровь. Мека удерживала Кимо.

– Потому что тебя нет! Это сон, просто сон!

– Если я сон, то почему не просыпаешься? Ущипни за бок!

Но тело Кимо парализовало от ужаса. Боль в лодыжках усиливалась, потому что Мека ломала его кости, яростно мотая волосами.

– Я не отпущу! Ты умрёшь! Умрёшь!

Он упал с детским плачем и попытался отползти, опираясь на локти. Со стороны деревни раздался тревожный оклик:

– Кимо!

«Отец», – понял он, издав невнятный стон.