Альпеншток и Громобоев

По одной из липовых аллей городского парка, что лучами расходятся от бетонного штыка, движутся расписанные детские вагончики. Их тянет смешной и смиренный лохматый пони. Движется он очень медленно. Еле-еле. Но пассажиры не покидают вагоны. Это заспанные работники в синих халатах с метелками и вениками. Их развозят для утренней уборки. За детским поездом вприпрыжку бежит Второй Громобоев. Второму Громобоеву около 35. Он крепкий с обозначенным брюшком. Таких множество, особенно в его возрасте. У них малые дети и порывистые движения. Надежда на лучшее и тощий кошелек. Они не нервные. Они озабочены. На Втором Громобоеве льняные широкие брюки, льняной пиджак с накладными карманами и рубашка в крупную оранжевую клетку. Громобоев обгоняет сказочный поезд и у него таинственным образом исчезает оранжевая рубашка. Вот так. Была-была и нет. Это не расстраивает Второго Громобоева. Напротив, он только ускоряет шаг. На площади с бетонным штыком Громобоев подбегает к фургончику торгующему чебуреками, жареными курами и прочей интернациональной снедью. У фургончика посередине окошечко, слева стекло, справа открытый гриль с нанизанными на вертела тушками. Внизу картонка: Куры-гриль. Второй Громобоев просовывает голову в окошечко.

Второй Громобоев: Две шаурмы сделай. Одну с огурцами, вторую с кетчупом.

Высокий атлетичный продавец в дурацком белом колпаке раскатывает тонкие армянские лепешки, насыпает мясо, шинкованную капусту, лук. За этим священнодейством наблюдает неряшливый тщедушный человечек в грязном длинном плаще. Немножечко на ложечку он с придурью.

Человек. Ай-да, Ахметка. Золотой ты, мой творожок. Хоть глаза ему завяжи, хоть руки. Все равно как надо сделает. Не посмотрит.

Второй Громобоев. А он больше ничего не умеет. На человече. (сует неряшливому человеку деньги) Сделай желудку легкий фуршетик, не все ж глазами то жрать. Ослепнешь.

Человек (принимая деньги) Спасибо, добрый человек. А ведь верно ничего то больше он и не умеет.

Второй Громобоев. (забирая еду и расплачиваясь) – Я же говорю. Мировое разделение труда. Кто-то работает, а кто-то нет.

Громобоев уходит.

Человек (вслед) – Спасибо тебе, добрый человек. Помог ты мне.

Второй Громобоев (обернувшись) –Давай-давай, только залпом не ешь. Доброта моя тебе колом встанет.

Громобоев садится за крайний столик под большим зонтиком. Кладет еду и смотрит на часы. Нервно постукивает по крышке стола. К нему подкрадывается Первый Громобоев. Но сделать это незаметно у него не получается. Второй Громобоев оборачивается.

Второй. – Я все помню.

Первый. – Тогда хорошо. Здравствуй, Ералаш Иваныч.

Второй. – Здравствуйте, Андрей Иванович.

Они жмут друг другу руки. Крупный план рукопожатия. Видно, что у них одинаковые бледные татуировки.

Второй. – А вы…ты ничего. Хорошо выглядишь.

Первый.– У нас это не сложно. Я оставил тебя без рубашки. Прости, ничего другого не осилило мой восьми тысячник.

Он хлопает себя по тяжеленькому животику.

Второй. – Ерунда. Я специально взял куртку… Прошу к столу.

Первый (видя шаурму) – Не забыл.

Второй. – А то..

Первый надкусывает шаурму. Он недоволен.

Второй. – А у меня с огурцами. Ну, Ахметка…

Второй идет к фургончику. Первый смотрит на него. Оглядывается по сторонам. Впитывает в себя утро. Ему улыбается человек в грязном плаще. Первый улыбается в ответ. Второй возвращается с холодным чаем и картонкой, на которой написано: Куры-гриль. Садится. Переворачивает картонку. Достает шариковую ручку.

Первый. – Надеюсь я вовремя?

Второй. – Угм… Альпеншток третьи сутки работает. Вот-вот разродится.

Первый. – Значит времени терять нельзя.

Второй. – Как предлагаешь действовать?

Первый. – К Альпенштоку не пойдем. … Тогда наверное домой?

Второй. – Соскучился?

Первый.– Я так долго этого ждал.

Второй. – Тогда вперед.

Второй возвращается к фургончику. Улыбается продавцу и незаметно вешает табличку. Теперь на ней крупно выведено. Воробьи-мутанты. Второй у столика.

Второй. – На рынок заскочим? Товар принять надо.

На городском рынке между вьетнамцами и Крошкой-картошкой у второго Громобоева палатка с бытовой химией. Сейчас она пуста. Продавец Зёма с синими руками, в кепарике, брюках, заправленных в сапоги и пиджаке, сидит на корточках в глубине вьетнамской палатки в окружении вьетнамцев, хлебающих лапшу из глубоких мисок. Зёма тоже ест это варево, но это не мешает честить хозяев и в хвост и в гриву.

Зёма. – Вы же хорьки тут все. По двадцать человек на одной шконке живете. Один бабу щупает, остальные пукают. Че за Вьетнам такой? Че ты улыбаешься мне, форпост социализма в Индокитае?

Вьетнамцы улыбаются, переглядываются и качают головами.

Вьетнамцы. – Сёма – холосий. Сёма – пяница. Сёма всела в лузе лезал.