Алтарь смерти. История маньяка-каннибала Джеффри Дамера

Данный ответ произвел досадное впечатление, и все подумали, что доктор Берлин просто-напросто строит теории, а затем находит образцы, которые им соответствуют; он знал примеры этому явлению и посчитал, что они являются хорошим доказательством описанного им состояния. Мистер Бойл изо всех сил пытался спасти свидетеля защиты от путаницы, в которой он оказался по своей же вине («Я, наверное, слишком много болтаю», – произнес Берлин), и подвел его к выводу, на котором нужно было сосредоточить внимание присяжных, а именно к тому, что сила воли не может помочь контролировать поведение.

– Если некрофилия не является умственным расстройством, тогда я не знаю, что это.

Но мистер Макканн заметил софистику и был готов разоблачить Берлина.

В ходе перекрестного допроса Макканн сначала старался высмеять свидетеля, чтобы принизить его статус и тем самым спровоцировать ярость, которая уже кипела в Берлине. Он сообщил присяжным то, что они знали и сами – свидетель был «слишком многословен», и решил (якобы чтобы им помочь) сократить речь доктора Берлина до кратких ответов. С помощью своих вопросов он пытался дать понять, что доктор Берлин не является квалифицированным специалистом.

– Как долго вы беседовали [с мистером Дамером] об истории его семьи?

– Пятнадцать минут.

– Вы обсуждали период с рождения до восемнадцати лет?

– Я не пишу его биографию.

– Зачем же тогда говорили о его семейной истории?

– Личной истории.

– Сколько времени это заняло?

– Полчаса. В общей сложности мое исследование заняло пять часов, возможно, шесть. Я не пытаюсь уклониться от ваших вопросов.

– Запись длится четыре часа сорок пять минут. Если сорок пять минут у вас ушло на разговоры о семейном и личном анамнезе, оставалось еще четыре часа, а это значит, что на каждое убийство вы потратили пятнадцать минут.

Это явно несправедливое замечание, ибо доктор – не офицер полиции, который расследует преступление, изучая имеющиеся факты. Однако судебное разбирательство по большей части проходило таким же странным и неверным образом, поэтому на докторе Берлине быстро поставили крест и доказали его некомпетентность перед присяжными. Макканн же продолжал расспрашивать свидетеля о фантазийной жизни подсудимого.

– Его фантазии были связаны с убийствами?

– Да.

– Каким образом?

– Боже мой, я не помню точно. Сначала он фантазировал об убийствах. Меня интересовали темы, а не детали.

– Вы спрашивали, как именно убийство проходило в его фантазиях?

Окружной прокурор добивался от доктора Берлина признания, что на самом деле он не изучал значение или даже содержание фантазий ответчика, а просто поверил всему, что сказал ему Дамер. В подобном действительно можно обвинить большинство психиатров как со стороны защиты, так и со стороны обвинения, занимавшихся этим делом, но доктора Берлина особенно раздражали подобные заявления, поскольку он провел с Дамером меньше времени, чем кто-либо, из-за чего его успешно выставляли безалаберным и невежественным.

– Смешно представить, что вы смогли сделать это за четыре с половиной часа, – с пренебрежением бросил мистер Макканн.

– Я же не учу вас делать вашу работу, – парировал заметно обиженный доктор Берлин.

Мы рисковали стать свидетелями драки на игровой площадке. Затем Берлин признал, что «злится», и храбро оправдал себя тем фактом, что важно качество работы, а не количество времени, которое на нее потратили.

– Вы ставите под сомнение мой авторитет, – простонал он.

– Нет, доктор, – ответил мистер Макканн, – вашу неопытность.

Зная, что отбивающийся эксперт уже стоит на краю пропасти, окружной прокурор с неумолимой энергией воспользовался своим преимуществом. Он сказал, что свидетель «не удосужился» задать определенные вопросы подсудимому и, следовательно, не обладал необходимыми знаниями, чтобы прийти к какому-либо объективному мнению по поводу его внутреннего состояния.

– Он говорил, что предпочитает живых людей?

– Иногда говорил.

– Какие слова он использовал?

Берлин не смог ответить и попытался уклониться. Несколько раз мистер Макканн предлагал свидетелю ознакомиться со своими записями и в торжествующей тишине ждал около пяти минут, пока доктор Берлин бесцельно шуршал бумагами. Вскоре стало очевидно, что его записи занимают всего лишь несколько страниц в блокноте. Макканн предположил, что доктор не считал нужным записывать больше, поскольку выводы Берлина основаны на его собственных идеях, а не на доказательствах. Доктор избавился от явного дискомфорта только после того, как заседание остановилось на перерыв.

На следующее утро Макканн возобновил перекрестный допрос. Доктор Берлин сменил тактику и теперь с уверенностью предлагал длинные дискурсивные ответы на вопросы, призванные выявить простые факты. Это также было не слишком эффективно, потому что сбивало с толку присяжных, создавалось впечатление, будто доктор демонстрирует свои знания, пытаясь защититься. Макканн ловко воспользовался этим и позволил ему продолжать в том же духе, а затем в конце концов убедил Берлина признать, что Дамер является лжецом.