Алтарь смерти. История маньяка-каннибала Джеффри Дамера

Ей и мисс Патрикус потребовалось много времени, чтобы завоевать доверие Дамера – или, скорее, научить его расслабляться в их присутствии. Сначала он вел себя как человек, который совершенно не умеет контактировать с людьми. С двумя молодыми женщинами ему было общаться особенно тяжело. Он был послушным, вежливым и любезным, но крайне необщительным. Они чувствовали, что он способен дружить, но раньше у него никогда не появлялось такой возможности. Поэтому они упорно, помимо рабочих требований, старались заставить его расслабиться, не запугивая при этом. Спустя шесть месяцев они признали, что он «хороший парень», далекий от манипулятивного лицемерия, о котором говорил доктор Палермо. Он, слегка смущаясь, беспричинно делал им комплименты: «Вы сегодня хорошо выглядите» или «Ожерелье, которое на вас надето, такое яркое». Он был похож на новичка, открывающего для себя радость социального общения. Эллен и Венди говорили, что им было приятно видеть, как он раскрывается и начинает общаться. Со своей стороны, Джеффри Дамер признался им: «Знаете, вы мои лучшие друзья за всю мою жизнь».

Они помогли ему подготовиться к визиту отца и мачехи. Он сильно обеспокоился по поводу их предполагаемого присутствия в суде, мысль об этом должна была его утешить, но ничего подобного не произошло. Джефф знал, что им в общих чертах известны детали его преступлений, а также странные навязчивые идеи, которые преследовали его, но чувствовал себя неловко из-за того, что им пришлось выслушать все эти мрачные подробности.

На самом деле они слушали их с удивительным бесстрастием. Пройдя через специальную дверь, Лайонел и Шари сели в заднем ряду, на места, предназначенные для общественности, они сосредоточенно вникали в процесс, а их лица ничего не выражали. Они не подвергались преследованиям со стороны прессы (которые не знали, где они остановились, и никогда не пытались подойти к ним в суде), не плакали и ни от кого не скрывались. Сидя в нескольких метрах от родственников погибших, они наблюдали и слушали, молча признавая, что не должны прятаться от причиненного их сыном горя и в то же время бросать человека на произвол судьбы. Доктор Дамер производил впечатление застенчивого, достойного человека, который молча проживал свою боль, но тем не менее скромно проявлял благородство. Шари, добрая и общительная, была похожа на женщину с большим сердцем, и ее присутствие могло утешить любого. Однако здесь она была сдержанной и серьезной и время от времени, когда мужу было необходимо справиться с невероятными испытаниями, брала его за руку.

Вторым свидетелем-экспертом со стороны защиты стала доктор Джудит Беккер, профессор психиатрии и психологии университета Аризоны, ее специальностью была оценка и лечение парафиликов, а профессиональные обязанности включали в себя обучение врачей распознавать парафилические расстройства. Помощник окружного прокурора Кэрол Уайт прервала чтение впечатляющей биографии доктора Беккер, чтобы акцентировать внимание на том, что, несмотря на все это, раньше она никогда не давала показаний по уголовному делу.

После нервных, эмоциональных, порывистых показаний Фреда Берлина присутствие Джудит Беккер на месте для дачи свидетельских показаний было похоже на прохладный, успокаивающий ветерок. Симпатичная и элегантная, с совершенно обезоруживающей улыбкой, она сочетала в себе грацию с истинной профессиональной проницательностью, была сострадательной и внимательной, порядочной и точной к деталям. Именно она первой начала изучать детство Дамера и представила восхищенному суду рассказы о головастиках, утонувших в моторном масле, о Фриски и жизни в пригороде. Она показала Джеффа Дамера с совершенно новой стороны, как человека, который плакал от ужаса после смерти Стивена Хикса, который стеснялся заниматься сексом и не знал, как начать встречаться с другим человеком, и который яростно защищал своих родителей («Не папа или мама виноваты в этом, это моя вина»).

Однако в ее показаниях присутствовали два новых элемента, которые требовали надлежащего изучения, но были опущены. Доктор Беккер сообщила об операции Джеффа по удалению грыжи, о который мы раньше не слышали, и после осторожных расспросов Бойл заподозрил, что она может иметь важное значение. Но больше Джудит Беккер не стала распространяться на эту тему. Также она поведала об игре под названием Страна Бесконечности, не вдаваясь в ее возможное значение. Узнав эту информацию, мы остались в подвешенном состоянии, мучимые любопытством, которое было невозможно удовлетворить. Эти аспекты истории Дамера были впервые упомянуты только на суде, и возникает вопрос, могли ли они иметь какое-то значение для присяжных, которым предстояло ответить на вопрос о вменяемости Дамера.