Алтарь смерти. История маньяка-каннибала Джеффри Дамера

– В конце концов ничто не доставляло мне удовольствия, ничто из нормальных вещей, особенно ближе к концу, когда тела начали скапливаться, человек за человеком, в течение последних шести месяцев. Я не мог получать удовольствие от пищи, я всегда чувствовал опустошение, разочарование, что побуждало меня продолжать этим заниматься. Это ни в коем случае не оправдывает то, что я сделал, но именно такие чувства я испытывал в последние месяцы, и они были очень сильными. По какой-то причине я продолжал. Примерно в феврале я понял, что моя деятельность находится под угрозой. Все, что я должен был сделать, это просто на несколько месяцев остановиться, но я не мог. Меня просто заставляли совершать это все чаще и чаще, пока трупов не стало слишком много – явный перебор. Я больше не мог себя контролировать.

Если и был момент, когда он принял роковое решение, то это произошло в девять утра 15 июля. В квартире Дамера находился Оливер Лейси, которому он дал небольшую дозу снотворного, тело обезглавленного Джереми Вайнбергера лежало в ванной. Он пытался усыпить Лейси хлороформом, но это не сработало, что очень удивило Дамера, потому что, по его словам, «это отлично действовало на плодовых мушек во время уроков биологии в школе». Он знал, что примерно через час ему придется пойти на работу, но Лейси нравился ему, и он хотел оставить его себе. Только его, он станет последним. Как поступить, что выбрать? Если он отправится на работу, к утру Лейси придет в себя и почти наверняка уйдет – он даже не гей. Дамер позвонил на шоколадную фабрику «Амброзия» и отпросился с работы. Ему разрешили, но на следующий вечер, когда Лейси умер, сообщили, что он превысил разрешенное количество «отгулов» и отстранен от работы. Оливер Лейси стал тем, кто уронил «первую костяшку домино».

– Если бы я рассуждал здраво, я бы остановился. Я не думал рационально, потому что оно [принуждение] становилось все сильнее и сильнее. Это было так, словно я хочу, чтобы оно достигло точки невозврата, точки, когда я не смог бы его контролировать. Я хочу сказать, что я был очень осторожен в течение многих лет, понимаете. Очень, очень осторожен, я следил, чтобы не осталось ничего компрометирующего, но за последние несколько месяцев я словно сошел с ума.

Он подумал про Чикаго. Наверное, ему не стоило туда ездить. Может быть, что-то тогда пошло не так. Скорее всего, он бы не потерял работу, если бы сумел вовремя остановиться.

– Просто казалось, что оно стало неистовым в прошлом месяце. Все действительно рушилось. Все стало рушиться у меня в голове.

В течение последней недели ему пришлось подумать. Он собирался съехать с квартиры, а это значило потерять святилище, два скелета, одиннадцать черепов и голов – всю красоту, которую он создал.

– Оставалась последняя неделя, которую я планировал провести в том многоквартирном доме. Мне нужно было съехать и найти место, где я могу разместить все свое имущество. Может, мне следует купить сундук и сложить в него то, что я хочу, а от всего остального избавиться? Или я должен положить этому конец, попытаться остановиться и изменить свою жизнь в верном направлении? Именно об этом я размышлял на прошлой неделе.

Один из его коллег по работе, Ричард Бертон, ехал в машине с другом, когда подобрал Дамера на углу улицы. Джеффри сказал, что хочет уехать из Висконсина во Флориду. Бертон пожелал ему удачи, и Дамер ушел. Своему другу Бертон рассказал, что Джефф, по его мнению, «потерял все» – у него не осталось ни работы, ни друзей. Чуть позже он заметил, как Дамер разговаривает с чернокожим мужчиной на автобусной остановке.

21 июля, после расчленения тела Джозефа Брейдхофта, Дамер бродил по торговому центру на Гранд- авеню, где дважды предлагал мужчинам с латиноамериканской внешностью заработать денег: они должны были позировать для фотографий и смотреть с ним видео. Их звали Джозеф Роза и Рикардо Ортис. Оба отказались.

События 22 июля показывают, что его рассудок одновременно находился в рассеянном, болезненном, расстроенном и апатичном состоянии. Дамер поздно проснулся посреди останков человеческих тел и пошел выпить пива. Сопа Принсвилл столкнулся с ним, идущим по коридору с литровой бутылкой пива, и предупредил, что его могут выгнать еще до конца месяца, когда заканчивается срок его аренды, так как в его квартире ужасно воняет. Он выслушал, но практически никак на это не отреагировал. Он пошел в центр по 3-й улице и в 14:00 возле Уэллс-стрит на скамейке возле тротуара увидел чернокожего мужчину. Это был двадцатипятилетний Ормелл Холмс. Хочет ли тот заработать пятьдесят долларов?

– Что я должен для этого сделать? – спросил Холмс.

– Позировать для фотографий и пить ром.

Холмс ответил, что не интересуется подобными вещами, и Дамер ушел. На улице он подошел еще к одному мужчине, но также безрезультатно.