Алтарь смерти. История маньяка-каннибала Джеффри Дамера

Адвокаты не связываются с подобной диалектикой, считая ее подозрительной. Они неохотно соглашаются даже с тем, что свободную волю может поколебать даже тяжелая и легко узнаваемая болезнь. С другой стороны, врачи столь же неохотно признают, что свобода выбора может быть связана с особенностями биохимического состава или психологическим влиянием. Они говорят, что такова наша суть, что так мы устроены; юристы считают, что наши деяния и есть мы. Этот экзистенциальный спор не имеет разрешения, поэтому адвокаты и психиатры, говорящие на разных языках, неизбежно сталкиваются друг с другом в суде. Они находятся по разные стороны баррикад в споре, с которого мы начали и который связан с сущностью Дамера, а именно, со степенью контроля, который осуществлял он или который осуществлялся над ним. Это уместно в отношении еще более страстной дискуссии о том, был ли Дамер вменяемым (контролировал свои действия) или сумасшедшим (находился под контролем) во время совершения убийств, и неудивительно, что юридическая интерпретация безумия прошла так много ошибок в своем стремлении привязать преступника к его действиям и лишить его оправданий.

* * *

Вопреки распространенному мнению, действующая защита, которая связана с невменяемостью преступника, помогает гарантировать, что большинство обвиняемых все-таки привлекут к ответственности в соответствии с законом. Если говорить о редких основаниях для освобождения от уголовной ответственности, тем самым сильнее действует сам принцип уголовной ответственности. Концепция отсутствия свободы воли является основой защиты, если она пытается доказать, что преступник невменяем. Признак цивилизованного общества – это то, что сумасшедший (как, например, младенец или идиот) не должен нести ответственность за свое поведение. Лорд Хейл сформулировал этот принцип в 1736 году: «Там, где полностью отсутствует понимание поступков, не может действовать свобода воли». Алан Дершовиц, профессор юридической школы Гарвардского университета и бесстрашный защитник безвинно осужденных, кратко сформулировал данное положение таким образом: «Это глубоко укоренившееся человеческое состояние, поэтому тех, кто находится в состоянии сильной тревоги, считают ли их «сумасшедшими», «не в своем уме», «лунатиками» или «душевнобольными», не должны наказывать так же, как обычных преступников»[64]. Альтернативные представления о том, что сумасшедших нужно вешать или запирать в четырех стенах на всю жизнь, сильно отталкивают общественность. В итоге, когда линия защиты заключается в доказательстве того, что преступник невменяем, присяжным следует предлагать рассматривать не поступки, которые совершил подсудимый, а то, каким человеком он является.

Исторически сложилось так, что по эмоциональным причинам рассмотрение подсудимого с этой точки зрения – сложное действие для присяжных, и часто они приходили к довольно странным выводам. На суде над шестидесятипятилетним Альбертом Фишем в 1935 году присяжные услышали неопровержимые доказательства психического расстройства, в том числе о его привычке есть собственные экскременты и протыкать свою мошонку иглами, которые он оставлял там ржаветь. Он убил маленькую девочку, приготовил из нее тушеное мясо и съел его. Защитник утверждал, что мужчина безумен, но присяжные не согласились с этим и признали его виновным без права смягчения наказания. Его казнили в 1936 году. Ричарда Чейза, мужчину из Сакраменто, который смешивал в блендере внутренности и ел желудки собак и свиней еще до того, как начал нападать на людей, признали (что вызывает тревогу) вменяемым два назначенных судом психиатра; присяжные были счастливы объявить такого монстра виновным в убийстве первой степени, вместо того чтобы признать, что он – один из самых сумасшедших людей, когда-либо появлявшихся в зале суда.

Бывают случаи, когда человек непременно испытывает сочувствие к присяжным, которых просят оценить чьи-то жуткие действия. Двадцатишестилетний житель Лондона по имени Джон Боуден убил Дональда Райана в 1982 году, ударив его по голове мачете, затем бросил его, все еще находящегося без сознания, в ванну с кипящей водой; затем отнес в спальню и начал отрезать ему руки и ноги электрическим ножом, пока тот еще был жив. Фотографические доказательства оказались настолько отталкивающими, что, когда четырем присяжным стало плохо, суд пришлось отложить. В таких обстоятельствах неудивительно, что они не хотят прибегать к «оправданиям» психиатров.