Алтарь смерти. История маньяка-каннибала Джеффри Дамера

Также неуместным будет напоминание, насколько глубоко в нашей истории укоренилось представление о том, что любимого человека нужно контролировать и подчинять. Краффт-Эбинг упоминал, что в доисторические времена первое совокупление пары являлось прямой наградой после погони и победы (как это до сих пор происходит у остальных животных), и по сей день в карикатурах встречается грубое изображение пещерного человека, который бьет свою подругу дубинкой и тащит к себе в логово. В современном христианском браке сохранились отголоски этой древней традиции, когда жених-хищник подхватывает на руки свое «завоевание» и уносит в свои владения.

Краффт-Эбингу мы обязаны за объяснение еще одного явления: существует следствие между дефлорацией девственницы и разрезанием ее плоти убийцей, который совершает преступление на сексуальной почве, между пронзающими и разрывающими действиями. Можно также предположить, что даже в самых «традиционных» занятиях любовью со стороны мужчины присутствует желание не просто наслаждаться чувственными удовольствиями, но вонзаться в женщину настолько глубоко, насколько это возможно; этот акт имитирует действие некоторых гомосексуалистов, которое они называют «фистинг»: во время него рука глубоко вдавливается в прямую кишку партнера. Этими рассуждениями я пытаюсь подчеркнуть, что мрачные отклонения такого человека, как Дамер, по своему характеру не так уж сильно отличаются от поведения, которое характеризует каждого человека – от нормального до чрезвычайно эксцентричного. Действия Дамера, какими бы отвратительными они ни были, ставят его в область человеческого опыта, а борьба с контролирующим его принуждением только усиливает аналогичные обстоятельства, с которыми сталкиваются многие из нас и которые не считаются опасными.

Требует некоторого объяснения тот факт, что фантазии, присутствующие в сознании большинства людей (включая самые причудливые из них), в случае Дамера стали опасными. Ясно, что его эмоции и психика не достигли зрелости ожидаемым образом; их развитие остановило то или иное событие, которое приобрело катастрофическую важность. Данное событие, скорее всего, произошло в то время, когда он был очень маленьким, когда мать и младенец еще являлись одним целым, союзниками в борьбе против целого мира, а значимость ребенка была тотальной. Как показала Мелани Кляйн, младенец проходит фазу, когда его душевный покой еще чрезвычайно хрупок, и любая перенесенная потеря переживается им крайне остро и, вероятно, будет отражаться на его жизни еще очень долго. Можем ли мы понять, какую серьезную потерю пережил маленький Джеффри Дамер?

Я считаю, что его жизнь изменили две операции по удалению грыжи в возрасте четырех лет. Хорошо задокументирован тот факт, что дети в возрасте от четырех до шести лет значительно больше страдают от хирургического вмешательства, чем их более старшие братья и сестры, так как их понимание того, что происходит, и возможного влияния данного действия на их тело крайне ограничено. Ребенок стремится к независимости, к возможности существовать самостоятельно без постороннего вмешательства матери, он наслаждается своими первыми неуверенными шагами на пути к самостоятельному контролю над своей судьбой; есть вещи, которые он может делать по собственному желанию и которые приводят к нужному ему результату. Что же тогда происходит в больнице, в том месте, где он никогда раньше не был и куда не хочет ехать? Его автономия, находящаяся в эмбриональной стадии, внезапно разрушается грубым вторжением; его резко лишают зачатков способностей к принятию решений, и он становится объектом в незнакомых руках. Подрывается его способность сохранять над собой контроль, она игнорируется или, возможно, даже уничтожается. Он переживает «потерю контроля, автономии и компетентности»[60]. И он не понимает почему.