Альтер Эго

Недалеко от этого места она спасла ему жизнь, спрятала за камни и отстреливалась из арбалета. Рану его лечила. Понятно, конечно, зачем он ей нужен был живым, но…

…но мысль о том, что она где-то там, в руках псов или, может быть, уже мертва, эта мысль была просто невыносимой.

Нет! Он не отдаст её псам, и пусть она даже не надеется отделаться от него так легко!

Он вышел на дорогу, лег на траву и приложил ухо к земле.

Всадники уже далеко. В поисках Барда они, скорее всего, доедут до постоялого двора, прежде чем поймут, что конь где-то свернул с дороги. И Рикард, не мешкая, отправился в путь в сторону Таршана.

Запах крови он учуял ещё издали.

Отвел лошадей, снова спрятал в кустах и прокрался осторожно меж камней. Дорога уходила налево в долину, обсаженная стройными пиками кипарисов, солнце ещё не село, и его косые лучи отбрасывали от них длинные и острые, словно кинжалы, тени. Река, перерезая дорогу, поворачивала направо, и там, у развилки, не доезжая широкого каменного моста, Рикард увидел следы стычки. Вытоптанная трава, кусты, изломанные в схватке, многочисленные следы копыт и кровь…

Никого уже не было. Он выбрался из укрытия и осмотрелся.

Трупы они столкнули с обрыва. Внизу у берега заросли густого тальника, с дороги никто не увидит, а вода и звери быстро сделают свое дело.

Рикард спускался вниз, чувствуя, как бешено колотится сердце, скользил по глине и едва не сорвался, так хотел поскорее увидеть.

Четверо мужчин в ничем не примечательной одежде, похоже, это и был отряд, с которым уехала Кэтриона. И ещё один труп принадлежал псу. Видимо, очень они торопились, раз бросили его здесь, не похоронили и с собой не забрали.

— Псы всегда остаются псами, — произнес Рикард негромко, разглядывая изувеченные саблями тела, выбрался из оврага и, вскочив на Барда, двинулся по следам.

Среди погибших Кэтрионы не было.

Эта мысль согрела, заставила, наконец, выдохнуть и унять сумасшедшее сердцебиение. Впрочем, в том, что они захотят взять её живой, он и не сомневался. Вот только она могла этого не захотеть.

Она ведь такая безрассудная!

Но, похоже, что в этот раз взять её живой им все-таки удалось. Хотя это вряд ли продлится долго, а значит, ему нужно торопиться.

Уже смеркалось, но Рикард прекрасно видел в темноте. И это даже лучше — ночь их остановит.

— Эх, Кэти, Кэти! Ну, какая же ты дура! — произнес он вслух, разглядывая следы сумеречным зрением. — Но я всё равно тебя найду, и тебе придется отвечать. И попробуй соврать мне ещё хоть раз! Обещаю, что тогда я сам тебя убью!

Глава 22. «Нектар правды»

Карета мерно покачивалась, иногда спотыкаясь на кочках или камнях. И когда в очередной раз колесо попало на камень — Кэтриона очнулась.

Где она?

Темно. Зажмурилась, и снова открыла глаза. Всё равно темно. Похоже, что ночь.

Руки и ноги связаны, она полулежала на сиденье, на окне шторка мельтешила от ухабистой дороги, но за ней тоже темно, лишь в небе были видны яркие звёзды.

И правда ночь.

Выглянуть бы в окно, посмотреть, где она, куда её везут, но в теле была такая дикая слабость, что сил едва хватило, чтобы передвинуться на другой бок.

Что с ней?

Ах, да! Колдун.

На постоялом дворе, том, в котором они останавливались по дороге в Лааре, её ждали люди Ребекки с письмом. Одного из них она узнала — Патрик, её помощник, который всегда путешествовал с ней, и ещё трое соколов Ордена. Патрик вручил ей письмо, где изящным бисерным почерком сообщалось, что Ребекка ждет её в Таршане во дворце эфе Карригана и посылает ей навстречу эскорт, поскольку узнала, что вместе с ней в Лааре уехал королевский шпион. Просила поторопиться и быть очень осторожной.

Такой шаг со стороны Ребекки говорил о том, что всё очень серьезно и Кэтрионе действительно стоит опасаться за свою жизнь. Впрочем, теперь она знала это и без всякого письма. Что же, эскорт — это очень даже неплохо, она буквально валилась из седла от этой трехдневной безумной скачки. А во дворце Карригана можно будет помыться, поспать, поесть, и это было почти счастье.

Уже на выезде в таршанскую долину у моста через реку им встретились двое крестьян с телегой, груженой бочками. У телеги подломилась ступица, и колесо треснуло пополам, бочки раскатились, а телега перегородила въезд на мост. И будь Кэтриона не такой уставшей, предупреди её арры вовремя, быть может, и можно было бы что-то сделать, но…

Арры промолчали. А один из крестьян стянул шапку, поклонился низко, и всё извинялся перед господами за такую оплошность. Второй пытался откатить бочки, чтобы освободить проезд. Но лицо одного из них, того, который извинялся и всё мял в руках войлочную шапку, показалось Кэтрионе совсем не крестьянским. Слишком бледное, без загара, и борода пострижена аккуратно. Никакой он не крестьянин, только вот поняла она это, когда он уже оказался рядом со стременами и коснулся её ноги.