Альтер Эго

— Демоны Ашша! — Рикард увидел кровь и отбросил плащ с её плеча.

Рукав на куртке был разорван, и рубашка под ним, и тонкая шерсть кофты — всё пропитано кровью. Он расстегнул куртку и кофту, стащил с плеча и разорвал рукав рубашки. Кэтриона не сопротивлялась — у неё просто не осталось сил.

От локтя вверх по плечу протянулась глубокая рана, нанесенная острейшим лезвием.

— Не вставай! — он скатал валиком свой плащ и положил ей под голову.

Принес воду и сумки. Она пила жадно, и жар постепенно уходил.

— Не шевелись! — Рикард разглядывал рану, а потом посмотрел на Кэтриону. — Кто это сделал? Или… что? Здесь же никого не было!

— Просто… перевяжи.

Он принялся быстро рыться в сумке, достал какую-то баночку. И она вспомнила, как по такой же его баночке пыталась в Ирдионе понять, кто убийца Крэда… Мазь от ран.

— Возьми лучше в моей сумке, — произнесла она тихо.

— Ага, как же! Думаешь, я не видел, как миледи руны умеет плести? Я твою сумку трогать не буду.

— Значит, пытался? — она улыбнулась слабо, в ушах всё еще колотился набатом пульс.

— Ну ты же разглядывала меня бессовестно этим утром. Так что всё по-честному. А руку тебе придется зашить. Наверное, вернемся на постоялый двор.

— Нет. Не нужно зашивать. Дай мою сумку.

— Рана глубокая, зашить нужно.

— Нет, просто дай сумку.

Она достала банку — мазь Адды творит чудеса, стянет рану и к утру уже только след останется.

— Хм, какой интересный состав, — Рикард понюхал мазь и взглянул на Кэтриону, которая уже села, прислонившись спиной к стволу дерева, — довольно дорогие ингредиенты. И редкие…

— У меня опасная работа.

— У тебя опасная жизнь, — бросил он как-то сухо, — нужно смыть кровь с раны.

— Нет, просто намажь это сверху, прямо на кровь.

— Уверена?

— Это не первая моя рана, как ты, наверное, успел заметить. Я ещё помню, как милорд проткнул мне плечо бариттой.

— Миледи тоже не осталась в долгу, насколько я помню! Я хромал тогда через полгорода, между прочим! Рукой не шевели!

Он сел рядом на плащ, ошкурил ивовый прутик и принялся им наносить на рану мазь. Он делал это аккуратно и сосредоточенно, удерживая Кэтриону за локоть.

И он был так близко…

Тёмные волосы чуть вьются, падая на шею, тонкий нос с лёгкой горбинкой, его дыхание касается её кожи и, кажется, что даже боль от этого уходит… у него красивые брови… и его лицо… это лицо не убийцы из тёмных переулков и не вора…

С какого момента она вдруг стала считать его красивым?

Её взгляд скользнул по шее вниз, в ворот тёмной рубашки…

Какое странное украшение…

У него на шее цепочка, а на ней серебряный диск с солнцем и рядом кольцо. Диск и кольцо — разные, будто это чьи-то вещи, взятые на память…

Мазь схватилась быстро, и рана стала похожа на трещину в коре дерева, залитую янтарной смолой.

Силы понемногу возвращались, жар ушел, и ей стало холодно.

— Отвернись, — бросила она коротко.

— Зачем?

— Я переоденусь!

— Может, помочь? — он ей подмигнул.

Он сидел слишком близко. И слишком синими были его глаза…

— Может, просто отвернешься? — спросила Кэтриона серьезно.

— Тебе же неудобно… одной рукой…

— Хочешь смотреть? Да не жалко, — она вдруг улыбнулась с вызовом и распустила шнуровку на корсаже, надетом поверх рубашки.

Надо же, отвернулся! И как поспешно…

Он и правда отвернулся слишком быстро, встал, поднял прутик и принялся его жевать, а через некоторое время спросил:

— А теперь, я думаю, пришло время объяснить, что это такое было.

— Ты обещал не задавать вопросов.

— А это был и не вопрос.

— Тебе не нужно этого знать.

— Не нужно знать? Я пообещал защищать тебя! И ты за это мне платишь! А как я смогу защищать тебя, если не знаю от чего? — воскликнул он, отшвырнув прутик.

— От этого ты не сможешь меня защитить, да от этого и не нужно, — ответила Кэтриона негромко. — Можешь повернуться.

— Это колдовство, да? — Рикард обернулся и скрестил на груди руки. — Ты колдунья? Ведьма? Да? И это место — ты ведь не зря сюда рвалась, здесь тоже жили ведьмы. И твой сон. Ты плакала, говорила, что не можешь забыть. У тебя кто-то здесь погиб?

Лицо его было серьезным и хмурым и каким-то странно-сочувствующим.

— Я? Ведьма? — переспросила Кэтриона, переведя взгляд на вершины гор.

А это была бы неплохая легенда. Пусть побаивается её.

— Хм. А если даже и так, то что? Сдашь меня белым плащам? — она посмотрела на Рикарда с вызовом.

Его лицо изменилось, что-то мелькнуло в нём… что-то горькое. И он ответил голосом полным глухой ненависти:

— Белым плащам? Я? Да будь ты хоть трижды ашуманская колдунья. Я никого… никогда… ни за что… не сдам белым плащам! Знать буду и не сдам!

— Ненавидишь Ирдион? — Кэтриона посмотрела на него внимательно.

— А ты любишь? — он прищурился в ответ.

— Скажем так, я стараюсь держаться в тени, — ответила Кэтриона.

Это было правдой. Он не так прост и может почувствовать ложь, а её ответ был правдив.