Альтер Эго (СИ)

— Когда мы в первый раз говорили с королевой в Храме, она сказала мне одну вещь, которую я запомнил. Ненависть — это чёрный огонь, который питается душами. И пока он горит, ты всего лишь факел для него — орудие в руках богов. В тебе нет свободной воли. И погасить это пламя может либо месть, либо прощение. Нужно решиться и выбрать что-то одно, иначе душа сгорит. Я сделал свой выбор ещё тогда, когда сел на корабль в Ксирру. И вот теперь я погасил это пламя, Кэти, так что отныне волен жить, как захочу.

Они смотрели друг на друга и молчали, понимая, как больно было всё это говорить. И слушать тоже было больно...

Наконец, Кэтриона вздохнула и произнесла:

— В Лааре тебя послала королева?

— Да. И я даже предположить не мог, что ты едешь туда за тем же самым. Мои мысли были заняты решением совсем другой головоломки. Но когда я увидел медальон Ордена, арры на твоем плече и тебя с печатью в руках над моей сумкой, уж прости, Кэти, рассудок у меня в тот момент помутился.

— А как ты нашел печать? И где она была?

— В лесу. Королева дала мне кольцо, которое помогло её найти, — он поставил рядом с корзинкой ещё один огрызок.

Тепло растеклось по телу, и вино сгладило горечь воспоминаний и откровений. Кэтриона смотрела на Рикарда и думала, что с самого начала Боги подшутили над ними. Она усмехнулась и произнесла задумчиво, глядя на огрызки груш:

— Иногда мне кажется, что боги тоже играют в шатрандж, только вместо пешек на их доске мы, — она перехватила его понимающий взгляд и спросила: — Что нам теперь делать, Рикард?

— Я хочу, чтобы ты вспомнила, кто ты. И у меня есть одна вещь, которая поможет тебе это сделать — твой медальон, который ты отдала мне там, в Талассе. Дотронувшись до него, ты ведь сможешь всё вспомнить?

— А ты не боишься?

— Чего?

— А вдруг я — это не она?

Он улыбнулся как-то загадочно и ответил:

— Я знаю, кто ты, Кэти. И ты тоже знаешь, иначе почему ты спасла меня там, в Лааре? Почему не убила утром? Ведь должна была... Знала же, что я найду тебя. Так почему? Ответь мне, пока этот чудесный «нектар правды» всё ещё действует.

— А, кстати, как ты меня нашел? — спросила она, пряча взгляд в глубине кружки.

— Так же, как и в первый раз, по дубовым листочкам на подковах Барда. Ты ведь не знала, когда украла этого коня, что у него есть свой особый знак? Так что скажи ему спасибо, за то, что мы с тобой сейчас распиваем вино, — он снова улыбнулся, а потом повторил настойчиво: — Так почему, Кэти? Почему ты не позволила убить меня Дитамару? Почему ты хотела сделать это сама утром, но в итоге просто сбежала на моей лошади? Ты не можешь мне соврать сейчас, Кэти, и не думай, что я не вижу, что ты пытаешься!

Она допила вино и поставила кружку. Посмотрела на горящие в нишах свечи, словно пытаясь найти в них силы, чтобы не отвечать на этот вопрос. А потом произнесла тихо, делая паузы между словами так, будто не могла подобрать их правильно:

— Я хотела убить тебя... потому что... я должна была. Ты был врагом, и Орден учил меня так: без любви, без жалости, без страха... И ещё потому что я тебя ненавидела. Ты предал мое доверие... Я так думала... тогда.

— Но ведь не убила? Почему?

— А не убила... потому что... не смогла...

Святая Миеле! Зачем он так смотрит на неё? Прожигая взглядом, затаившись, как тигр перед прыжком, и в его глазах совсем нет синевы...

Ведь ей нельзя говорить таких слов. Она давала клятву. «Без любви...». Рыцарям этого нельзя. А впрочем... кажется, с этой полуночи она перестала быть рыцарем...

— Почему не смогла, Кэти? Почему?

— ...да потому что я люблю тебя! — выдохнула она, впиваясь пальцами в края чаши, и добавила почти обреченно. — И ничего не могу с этим поделать...

Он подался рывком ей навстречу, так, что вода выплеснулась на каменный пол, притянул к себе, и прошептал горячо:

— Иди ко мне...

Его руки оплели её под водой, прижимая. И губы коснулись кожи за ухом, медленно, неторопливо, жарко...

— Я знал, что это ты, — шептал он, целуя её шею, — знал с первой встречи в доме Крэда! Я просто не мог в это поверить! Я люблю тебя, Кэти. Люблю... Всегда любил... Наверное, с того самого дня, как ты появилась в нашем доме в Талассе.

И она запрокинула голову ему на плечо, чувствуя, как эти слова сводят её с ума. Как бьются пульсом на губах, в висках и кончиках пальцев. Как кровь несётся по венам и в лёгких не хватает воздуха, а внутри всё сжимается в сладкий клубок.

Она прижалась к нему спиной, и его руки в мыльной пене скользнули по горячей коже, по плечам вниз... И ладони накрыли мокрую грудь, и пальцы ласкали нежно и слегка сжимали, она выгнулась навстречу его рукам, повернула голову и поцеловала в губы...

— Рик...

— Кэти...