Альтераты: миссия для усопших

– Господи, Лера, – она уже начинала нервничать, – не выдумывай! Какие привидения? Призраки? Если хочешь знать мое мнение – ими вообще вся Москва полна. Здесь постоянно кто-то умирает. И, если верить статистике, в пятидесяти процентов случаев – при загадочных и невыясненных обстоятельствах.

И, будто подчеркивая, что разговор окончен, схватила большую кружку с недопитым еще чаем и ушла в «кабинет»: огороженный закуток в кухне, в котором они встроили компьютерный стол, удобные полочки. Леркина мама была дизайнером и не внести правки даже в идеально продуманный интерьер не смогла.

Лерка сверлила взглядом прямую спину. За эти несколько дней единственное, что ей удалось отстоять – это собственное возвращение в 167-ю школу.

– Это твое личное дело, – отрезала мать. – Хочешь тратить по три часа в день на дорогу, трать.

– Ну, ты же тратишь…

– Я за это получаю деньги, если ты помнишь.

Стоит ли говорить, что Светлана Павловна Ушакова последние два дня была сильно не в духе.

Лерка вздохнула, натянула халат поверх тонкой трикотажной пижамы, пошлепала в ванную. То ли из-за раннего подъёма, то ли по другой причине, голова начала болеть. Покосившись на занавеску с дельфинчиками, отдернула. Заглянула за нее, успокоившись, включила воду. Та весело зашипела, настраивая на новый день. В конце концов, сегодня опять увидится с девчонками. После школы, может, в кафешку забегут, если мать денег даст.

Когда она выбралась из ванной, мама уже встала. В кухне витал аромат свежесваренного кофе с корицей.

– Садись завтракать, – чуть холодно пробормотала Светлана. Лерка подскочила к ней, чмокнула в щеку, обняла:

– Доброе утро, мамочка! Как спала?

– Как богиня, – вздохнула та, но спрашивать в ответ о сновидениях дочери не стала – вероятно, побоялась продолжения вчерашнего разговора. Но дочерину макушку потрепала ласково. Подразнила привычно, беззлобно: – Рыжая-бесстыжая.

Лерка шмыгнула носом, уткнулась в тарелку с яичницей. В висках пульсировала кровь.

«Вот, зараза», – подумала раздраженно. – «Сегодня и алгебра, и химия. И башка будто деревянная с утра».

Пока в ванной шумел фен, Лерка проглотила обезболивающее, быстро собралась и выскочила на лестничную площадку:

– Мам, до вечера! – стараясь перекричать шум, она захлопнула за собой дверь и помчалась к зеркальному холлу с лифтами. Датчики услужливо зажигали перед ней свет, распахивали двери, а она то и дело тревожно вглядывалась в темнеющие синевой углы: то ли в них, действительно, мелькали чьи-то пугающие тени, то ли это был мираж.

Пятнадцать минут в автобусе, несколько остановок на метро до «Речного вокзала», и вот он, знакомый сквер. Забитая до отказа парковка перед школой, обреченные на изучение наук взгляды. Приступы удушья и головная боль не отпускали.

– Здорово, Ушакова, – сзади подкрался Истомин, местный красавчик, туповатый и мерзкий. Чего в нём Дашка только нашла – непонятно. Стукнул ее по портфелю, гоготнул: – Что, соскучилась? Лерка высматривала подруг. Телефоны и Соньки, и Дахи с утра по-прежнему «вне зоны доступа». Вздохнув, девушка решила, что подруги загуляли. «А я, как дура, приперлась», – пробурчала она, поднимаясь на второй этаж к кабинету алгебры.

Устроившись на свое привычное место, Лерка постаралась отвлечься от гомонящего класса: Фадеев неистово ухаживал за Митрохиной Лидкой, читал эпиграмму собственного сочинение, ржачную. Лидка краснела ушами, шептала умиленно, что тот дурак.

– Эй, Ушакова, – позвал Истомин с соседней парты.

– Чего тебе? – Лерка отняла руки ото лба, покосилась на него.

– В кино пойдём? Ты же ради этого из новой школы сбежала. Скучала, небось, по мне, – он самодовольно разлегся, подперев щёку кулаком.

Лерка закатила глаза: какой урод, всё-таки. Что Дашка по нему сохнет? Хотя не она одна. Восьмиклассницы дежурят под дверью кабинета, чтобы увидеть Пашку. Стоит ему появиться на лестнице, его тут же обступает стайка визгливых поклонниц. «Бр-р-р», – ее передернуло.

Чтобы к ней не лезли больше с вопросами, она вставила крошечные наушники и включила музыку. Тихо и печально запела Эмми Ли.

В кабинет вошла преподаватель алгебры, Эльза Михайловна, с их классной Тамарой Ивановной. Обе встревоженные, заплаканными лицами. За ними, тяжело ступая, зашел мужчина в полицейской форме. Класс мгновенно притих. Лерка медленно вытащила пуговки наушника.

Тамара Ивановна на неё кивнула.

– Вот это она, Ушакова Валерия.

– Нифига себе, – присвистнул Истомин, – тебя уже с полицией из школы выводят.

– Заткнись, – Лерка шикнула на него, привстала: – Я Ушакова. Че надо?

Тамара Ивановна всхлипнула:

– Тебе, Лерочка с нами пройти придётся, товарищ капитан хочет переговорить с тобой.

– Нафига? – ощетинилась девушка. – Я ничего не делала. Никуда не пойду. Права не имеете.

Капитан бросил на неё холодный взгляд:

– Вы знакомы с Дарьей Синицыной и Софьей Афанасьевой? – проговорил. Голос у него, хриплый, усталый и ничего не выражающий, заставил сжаться что-то внутри.

– Естественно, они мои подруги.