Альтераты: миссия для усопших

Замеры давления, удаление трубок, осмотр швов, отключение одних датчиков, подключение других – Лерку вертели как куклу, заставляя отвечать, моргать, кивать, морщиться от боли и терпеть.

– Какой сегодня день? – прохрипела она, наконец.

Врач – пожилой дядька с усиками и насмешливой улыбкой – удовлетворенно переспросил:

– Сегодня-то? Сегодня уже двадцатое января.

Девушка округлила глаза.

– Двадцатое?! Не может быть…

Доктор неторопливо списывал показания приборов, отрывал и подклеивал в карту розовую ленту ЭКГ, иногда прищуривался, но при этом выглядел убедительно-довольным.

– Отчего ж не может быть? Очень даже может быть. Молодой, крепкий организм. Ну, стуктулась маленько, с кем не бывает? Верно я говорю, Рагда Алиевна?

Медсестра деловито кивнула.

Лерка попробовала пошевелить пальцами:

– Я упала?

– А ты сама что помнишь? – он присел на стул рядом с высокой койкой, из-за чего от него осталась видна только худощавая грудь в белом кителе и голова с коротко стриженными волосами и острым взглядом.

Девушка задумалась. Гаша в розовой куртке с вышитыми малиновыми бабочками и пайетками, оранжевый пуховик Романа, исполинская рука, тянувшаяся из покрытой ледяной коркой лужи, удар и мокрый синий капот.

– Меня сбила машина?! – удивилась она.

Доктор многозначительно изогнул брови:

– Мне опредёленно нравится, какие ты делаешь успехи… Если так пойдёт и дальше – утром переведём в отделение. Сейчас сестра принесёт тебе попить, а там, глядишь, и поужинаешь, – он посмотрел на часы, – надо не забыть предупредить на кухне, чтоб оставили. А сейчас спать. Сон – это самое лучшее лекарство, укольчик тебе сейчас скажу поставить, чтобы боль не беспокоила.

Он встал. Привычно дотронулся до её плеча, похлопал по-отечески.

– Маме можно позвонить?

– Даже нужно. Скажи ей, что завтра, как в палату тебя спустим, сможет прийти к тебе. И нежирный куриный бульончик пусть привезёт. Без соли-перца-фанатизма. Тебе полезно будет. Сейчас тебе принесут твои вещи.

Все та же темноволосая медсестра принесла ей белый полиэтиленовый пакет-майку, с завязанными между собой длинными ручками. Бросив в ногах, достала из него только сотовый, протянула Лере.

Движения ещё давались с трудом. Наверно, так чувствуют себя космонавты после возвращения с орбиты.

Девушка дотронулась до чёрного экрана в надежде, что аппарат оживёт. Но чуда не произошло: батарейка выдохлась в ноль. Лерка беспомощно опустила руку на одеяло, отвернулась.

Медсестра достала из кармана зарядник:

– На, подсоедини, – и вставила штекер в ближайшую розетку.

Мама ответила сразу, будто сидела около телефона и смотрела на экран.

– Лера!! – выкрикнула. – Мне доктор позвонил, сказал, что ты пришла в себя! Как ты себя чувствуешь? Но меня все равно до утра к тебе не пустят, пока в палату не переведут.

Голос, нарочито бодрый, безошибочно подсказал – мама плачет.

– Не плачь, мам, всё хорошо. Голова немного болит, – соврала Лерка. – Завтра в палату собираются переводить.

Светлана Павловна всхлипнула.

– Мам, ты завтра приходи, сможешь?

– Конечно! Что ты хочешь?

Лерка задумалась. Сейчас она, собственно ничего не хочет. Спать. Если только опять не провалится в тот коридор с ледяным чудовищем. Но сказать так маме – значит начнет беспокоиться.

– Доктор сказал, что мне бульон куриный можно будет без соли-перца и фанатизма…

– Поняла, – с готовностью отозвалась мама.

– … принеси шоколадку, – только проговорив это вслух, она поняла, что, действительно, до ломки в костях хочет шоколада. – Горький, прям совсем горький.

Она услышала, как у мамы отлегло от сердца. Да и самой Лерке будто бы стало легче.

***

В тишине подходил еще раз врач, медсестра, другая – не та, что с темными глазами, а молоденькая толстушка, заботливо подоткнула одеяло, укрыла ноги. Боль, подчиняясь действию лекарств, медленно заползала в дальний угол, только иногда скалясь и сверкая глазами. Лера благодарно улыбнулась, засыпая.

Темнота еще не приобрела плотности, сознание не совсем отключилось, словно находясь и в мире снов, и в мире яви одновременно, когда Лера почувствовала настойчивое прикосновение. Пальцы с силой сжали, заставляя очнуться.

Девушка открыла глаза: та самая темноволосая женщина. Настенные часы показывали два часа ночи.

– Поговорить надо, – прошептала та с сильным акцентом.

– Вы кто? – Лерка попробовала присесть, незнакомка приподняла ей кровать.

– Меня Рагда зовут. Тебя с июня здесь жду.

– Меня?!

– Тише, не разбуди никого…– Рагда оглянулась на дверь.

Лерка заговорила тише:

– А почему здесь?

Рагда придвинула к койке стул, присела на край, беспокойно посматривая через плечо.

– Меня предупредили, что ты здесь будешь, что помощь тебе нужна будет, – горячо шептала она.

Девушка испугалась:

– Да кто, кто говорил?!

Рагда поправила шапочку:

– Дед мой. Давно умер, пророком был. Неспящий. Сказал – спасти тебя, когда Демон тебя увидит.

Внутри у Лерки похолодело. Если бы она сейчас, всего несколько часов назад, не была в тех катакомбах, за ней не было бы погони ледяной стражи, и она не знала бы о кознях некоего Волота, она бы смело позвала врача. Пусть бы отправили эту сумасшедшую куда следует.