АльteRNatива

Вскоре мы дошли до колокольни и осторожно ступили на свалку битого кирпича. Я почтительно покосился на внушительный деревянный крест, отдавая дань этому старому Божьему порталу. Разумеется, главным местом для моей связи с Господом всегда оставалась церковь у моего дома, но я никогда не позволял себе пренебрежения и в отношении к другим порталам.

Делюга юркнул внутрь башенки и через мгновенье появился перед нами с пятилитровой баклажкой пива.

– Вот, пацаны, – торжественно объявил он. – Приступим!

– А похрустеть есть чё? – спросил Толстый.

– Ха-ха, тебе лишь бы хрустеть, – сказал Чудо-тварь. – Хру-хру.

– Завали е…!

– Есть – что похрустеть, – сказал Самсон и вынул из рюкзака три пачки сухариков.

– Ништяк! Где взял? – обрадовался Рукомойников.

– Ангелина угостила.

Я вновь ощутил укол ревности.

– Пацаны, а у меня ещё сиги есть, – подал голос Красный.

Курить никто из нас ещё не пробовал. Воцарилось смущённое молчание.

– Ну а чё, можно и покурить, – заявил Чехов.

– А как же тренировки, боевая подготовка? – сказал Толстый.

– А что подготовка? Маратыч курит? Курит. И хочешь сказать, что военные не курят? Да почти все!

Чудо-тварь явно намеревался развивать тему дальше, но я вдруг, сам не зная зачем, подошёл к Красному, взял у него пачку и достал сигарету.

– Спички?

Прокопенко вытащил зажигалку и дал мне прикурить. Все смотрели на меня как на первопроходца, вышедшего на тонкий лёд. Я затянулся, набрав полный рот дыма, и тут же истошно закашлялся. Чудо-тварь заржал и тоже взял сигарету.

В ту ночь все, кроме Самсона, выкурили по своей первой сигарете.

– Пацаны, я не буду курить, – спокойно сказал он.

– А чё ты?

– Да ничего, не хочу и всё, – отрезал Штерн.

Он достал из рюкзака пластмассовые стаканы.

– Только три есть, поэтому по очереди будем пить.

Делюга свинтил крышку с пивной баклажки, послышалось шипение, из горлышка пошла пена. Астахов быстро завинтил крышку обратно, но не до конца, а так, чтобы постепенно выходил газ. В отличие от курения, пиво мы уже пробовали, поэтому каждый из нас знал как его открывать, чтобы не проливалось и как наливать в стаканы, чтобы не было пены.

Надо наклонить стакан так, чтобы он был почти в горизонтальном положении и медленно наполнять его пивом, как будто ручеёк течёт. Ни брызг, ни бульканья, ни пены. Делюга справлялся с задачей лучше всех.

– Ты где сигареты взял? – спросил Толстый у Красного, когда все выпили по первому стакану.

– Да у деда из блока вытащил перед отъездом.

– А что только сейчас показал?

Красный задумался.

– Да не знаю, как-то не представлялось случая. Я как в сумке их спрятал, так и не думал про них. А сейчас как пошли, вспомнил, да и взял с собой.

– Понятно, ну дай мне ещё одну, – попросил Толстый.

Кроме него вторую сигарету больше никто курить не стал.

Мы выпили ещё по стакану пива, и я почувствовал, как в голове растекается приятная нега. Сидя по-турецки на битом кирпиче, мы обсуждали перспективы на будущее. Каждый из нас собирался идти в военное училище, к чему нас готовил наш наставник, Антон Маратович.

Обстановка складывалась душевная, в состоянии опьянения все проблемы минувшего дня казались не существенными. Я больше не обижался и даже уже не помнил, на что злился несколько часов назад. Я думал об Ангелине, но сейчас мои мысли были более прозаическими и все любовные планы на светлое будущее ограничивались одной лишь темой е… Я даже перестал ревновать её к Самсону. В конце концов, в этом есть даже какая-то прелесть – присунуть девушке своего друга. А потом я расскажу ему об этом и скажу, что сделал это ради него, потому что такая шлюха как Ангелина Шубина не достойна быть невестой такого как Самсон Штерн.

Я ощутил эрекцию и, слушая вполуха болтовню пацанов о военном училище, украдкой покосился в сторону Бога. Я вложил в свой взгляд всю глубину раскаянья и извинялся за то, что сейчас думал и то, что делал. Я знаю: Господь меня прощает, но в то же время, я должен показать Ему, что готов понести наказание в любое время.

Решив, что одного раза мало, я посмотрел ещё дважды в сторону Бога, и услышал голос Чудо-твари:

– Ты куда это смотришь постоянно, Смык?

Вот блин! Опьянел и забыл об осторожности! Теперь придётся снова врать!

– Я же говорил уже в прошлом году, – уклончиво ответил я.

– Что ты говорил? Не помню? – не унимался Чехов.

– Я помню, – сказал Красный. – Что для зрения упражнение делает.

– И что, в темноте его тоже надо делать? – сощурился Чехов.

Я хотел было уже объяснить, что в темноте то как раз и лучше всего делать, потому что глазная мышца больше напрягается, но тут Делюга сказал, что пиво кончилось и делать в общем больше нечего, а так, в общем, спать охота, и не пойти ли нам уже по койкам? Самсон поддержал его и Чудо-тварь, начав спорить о том, что он спать не хочет, сам же и избавил меня от созданного им неприятного разговора.