АльteRNatива

К Красному родители приезжали редко, потому что всегда были заняты на работе, но их отсутствие с лихвой компенсировал дед. Это был старик-кремень, он всегда нам что-то увлечённо рассказывал и при любом удобном случае пытался впаривать всякую социалистическую чушь. Но даже это он делал забавно, и нам было интересно. Он был единственным, кого никто не стеснялся, и если бы сейчас в комнату вошёл не отец Штерна, а дед Витька Прокопенко – никто бы выходить на улицу не стал.

Ко всем остальным, в том числе и ко мне, мама и папа приезжали всегда вдвоём, или с теми, кто заменял кого-то из недостающих. Я имею в виду, что у половины из нас родители развелись, поэтому настоящим отцом, или матерью мог быть только один человек. А второй, или вторая были кем-то вроде «временно исполняющего обязанности», так как не проходило и пары лет, как этот временный, или временная сменялись новыми.

Я, к счастью, подобной участи избежал, поскольку мои отец с матерью хранили верность павшей советской дисциплине. Они не разводились и, по-моему, никогда не рассматривали такую возможность даже в моменты сильных ссор. И как показывали мои юношеские наблюдения – они поступали правильно. Ибо, Бог свидетель, все эти, вечно мечущиеся от одного человека к другому, взрослые, так никогда и не устраивают свою семейную жизнь в нормальном виде. Потому, вероятно, что предпочитают всегда искать изъяны в ком угодно, только не в самих себе.

В эти выходные мои родители приехали вместе с дедом Красного. Не у всех семей нашей банды были автомобили, и мои отец с матерью как раз принадлежали к числу тех, у кого машины не было. Они обычно приезжали ко мне или с кем-то из других родителей, или на автобусе. Мне, честно сказать, больше нравилось, когда они приезжали с кем-то, потому что автобус ходил редко и пока они ждали обратного рейса, мне приходилось проводить всё это время с ними, что сильно надоедало.

Мой отец работал завхозом в техникуме, который позднее передали в колледж. Мать была рядовым бухгалтером на птицефабрике, тоже, в общем, не ахти какая должность. Мы жили не то чтобы бедно, еда дома всегда была и деньги карманные мне перепадали не меньше чем у других, но машины не было, нет. И мой папа всегда донашивал одежду до рванины, а мама каждые выходные что-то штопала, чтобы до последнего не тратиться на новое.

В целом так жили во времена моей юности большинство людей, так что я не считал нашу семью бедной. Конечно, до тех пор, пока не начинал сравнивать её с семьёй Самсона Штерна.

В воскресенье вечером мы вышли с Красным за ворота и, усевшись на тёплый бетонный блок, стали ждать своих.

– Дед говорил, приедут в шесть, – сказал Прокопенко.

Я молча кивнул и мельком посмотрел в сторону Бога.

Вскоре послышался глухой звук работающего двигателя и из-за поворота выехал старый жигуль. Я невольно улыбнулся, радуясь встрече с родителями и тому факту, что они подружились с дедом Красного.

Машина остановилась возле ворот. С переднего пассажирского места вылез мой отец, а с заднего мать. Они остановились у открытых дверей, вытаскивая сумки. Мы с Витьком подошли.

– Привет, – сказал я и, обращаясь к деду Красного, добавил, – здрасте, Илья Владимирович.

Мама сразу обняла меня, отец похлопал по плечу.

– О! – вышел вперёд дед Прокопенко. – Здорово, хлопцы! Ну, взяли сумки, пошли в хату.

Я хохотнул, услышав фирменный базар Ильи Владимировича. «Меня зовут как Ленина, только наоборот», сказал он нам, когда мы впервые узнали его лично. Витёк пояснил потом, что знакомясь, он говорит так всем.

Мы взяли сумки с гостинцами и зашагали рядом с родителями. Мама ласково потрепала меня по голове.

– Как дела? – спросила она.

– Нормально, – ответил я.

Илья Владимирович воодушевлённо говорил, обращаясь к моему отцу, вероятно, продолжая, начатую в машине, тему:

– Вот скажи мне, кто бы мог себе такое представить при товарище Сталине? Что слово «вор» перестанет иметь унизительно-изобличающий смысл, а станет чем-то уважительным. Боевая машина вора! Ха! Слышал? Это про марку БМВ так говорить стали!

Отец хмуро кивнул. Судя по всему, его этот вопрос задевал так же сильно, как и деда Красного.

– А что это ещё за «мусора»? Что за слово такое? – продолжал тот. – Людей, рискующих своими жизнями в борьбе с этой мерзостью, всякие сопляки теперь называют мусором! Это что такое?

– Да они и сами иной раз не лучше, – мрачно сказал отец. – Знаете сколько среди милиции оборотней? Они, мало того, что продались половина, так даже ещё и среди тех, кто прямо не прислуживает уголовной мрази, многие ими открыто восхищаются, всякие басни между собой пересказывают. Мол, вон смотри, Вор в законе! Кузя Метла, центральный район контролирует, авторитет! Ему все платят! Они же так между собой и разговаривают! А спроси кого из них: как же так? А он тебе ответит, что это вина государства, которое довело его до такой жизни!

Илья Владимирович кипел: