Алые Евангелия (ЛП)

Теперь строение назывался Бастионом Тятха, хотя до этого носило множество имен, каждое из которых выбирал новый правящий деспот. Но как бы ни менялся интерьер Бастиона в соответствии с метафизическими или потенциальными амбициями своих обитателей, внешний вид оставался неизменным. Он представлял собой непоколебимую каменную башню, блоки которой были так точно отмерены и высечены, что было практически невозможно, только прижавшись лицом к стене Бастиона, определить, где заканчивается один блок и начинается другой.

С ним было связано множество легенд, преимущественно касающихся его создания, самая популярная и, вероятно, самая правдоподобная: Бастион являлся первым зданием, возведенным окрест, его проектировщиком, архитектором и единственным каменщиком был некий ур-демон[30] по имени Хоетхак, построивший его, чтобы защитить свою человеческую жену, женщину по имени Жаклин, которая была беременна квинтетом гибридов — первым плодом от спаривания между величественными ангелами, то ли падшими, то ли нет, и нелепыми людишками. Все выжили — отец, мать, дети, которые стали родоначальниками пяти семейств, чьи генеалогические древа со временем всё больше загрязнялись, а список вендетт только распухал.

Из восьми членов нынешнего режима только трое были сегодня вечером в Бастионе. Их фанатичный генерал Августин Пентатия — нераскаивающийся приверженец войны и ее восторженных жестокостей, — сидел в кресле с высокой спинкой, где обычно восседал Ката Ниа'капо — глава режима. Его отсутствие сразу бросалось в глаза.

Остальные присутствующие в комнате — Езекиум Сут и Жозефина Л'ти — не могли скрыть своего волнения.

— Если бы Ниа'капо был здесь, — начал Сут, — мы бы уже держали ситуацию под контролем.

— Все под контролем, — ответил генерал Пентатия. Он носил длинные волосы, как и все члены режима, хотя волосы Пентатия были седыми, а его пурпурно-черный лоб украшали три ритуальных нисходящих рубца, каждый толщиной с палец. Благодаря многократно повторенному прорезанию, рубцы горделиво возвышались над его лбом. Эти отметины придали ему выражение непроходящей ярости, хотя голос его был размеренным и спокойным.

— С чего ты взял? — спросил Сут.

— Я бы тоже хотела услышать твою теорию, — поддержала Л'ти. Она стояла у дальней стены палаты, ее белые волосы длиной до пояса были нечесаны, глаза закрыты, пока с помощью дальновидения она исследовала туман снаружи, вниз от Бастиона, в поисках злоумышленника. — За исключением нескольких, он убил всех из своего ордена. Нам следует арестовать его и казнить.

— Лучше бы устроить суд, — высказал мнение Сут. Он был на несколько столетий старше всех в комнате, хотя и прилагал не малые усилия, чтобы скрыть этот факт: его волосы были окрашены в неестественный насыщенный черный цвет, брови выщипаны, где отсутствовали румяна кожа белела. — Что-нибудь зрелищное, чтобы отвлечь население.

— Отвлечь от чего? — спросил Пентатия.

— От факта, что мы теряем контроль, — сказала Л'ти. — Не пора ли поговорить на чистоту? Если не сейчас, то когда?

— Генерал, Л'ти права, — сказал Сут. — Если нам удастся сделать из Сенобита показательный пример, долгий публичный суд с последующей некоей формой его распятия, мы бы вернули любовь наших граждан, и…

— Наш враг у ворот, — объявила Л'ти, прерывая монолог Сут. — И у него есть последователь.

— Еще Сенобит? — спросил Пентатия. — Я думал, ты сказала, что они все мертвы.

— Я сказала — большинство. Но это не Сенобит. Это человеческая женщина.

— И так, самый разыскиваемый злодей Ада у нашего порога. Езекиум. У тебя что-нибудь приготовлено для этого изувера? — поинтересовался Пентатия.

— Так уж вышло, что да, Генерал! Я разработал металлическое одеяло, которое имеет подкладку, заполняемую льдом. Мы сожжем его на костре. В конце концов, конечно, лед растает, и огонь возьмет свое, но я повторил эксперимент уже одиннадцать раз, используя мужчин, женщин и даже младенцев, просто чтобы убедиться, что мои расчеты верны.

— И?

Езекиум Сут позволил себе едва заметную улыбку. — Он будет в полном сознании, пока с его кожа сгорает, а его мышцы жарятся в собственном соку. В самом деле, мы взвешенно подберем топливо для костра, чтобы он не задохнулся дымом, что стало бы для него непростительно легкой смертью. Вместо этого его систематически кремируют. Но я обнаружил, что этот метод заставляет жертву принимать позу бойца, поэтому я свяжу его цепями, во избежание. Это заставит его кости ломаться, пока они будут готовится в его плоти.

— Ты очень много об этом размышлял, — сказал Пентатия с оттенком неприязни в голосе.

— Каждому положено мечтать, Генерал, — ответил Сут.

— Еще несколько минут назад ты даже не знал, что этот ублюдок стоит у наших ворот.

— Да, но это был лишь вопрос времени, когда кто-то бросит нам вызов, не так ли? Доверьтесь. Сенобит не переживет сегодняшний день. Он един, а нас…