Алые Клинки. Часть 1

Старик невольно пошатнулся и выпучил глаза. Ёзеф было почувствовал силу своих слов, способных застать врасплох пожилого харчевника, но засомневался, увидев в отражении пары стеклянных бутылок двух новых контрастных посетителей. Тут же последовал толчок под локоть Джима. Парень мигом схватил глиняную чарку и отсел на два стула от Ёзефа, как и было оговорено до начала мероприятия. К ним приближалась пара мужчин, разительно отличавшихся от всех представителей этого питейного заведения. Тот, что скоро усаживался по правую руку от Ёзефа, нес под деловитым жилетом пестрядевый кафтан. С его лица не слезала маска озадаченности, сдвинувшая черные кустистые брови. Джиму достался его компаньон, одетый в ламеллярный доспех, с пристегнутым к поясу мечом.

– Меч! – подумал про себя Джим. – Так и знал, что мы влипли!

У парня стали потеть руки, он нервно осматривал донышко пустой кружки, с высокой частотностью возвращаясь к мысли о своей глупости следовать увещеваниям Ёзефа. Мужчина в доспехах не обращал на него никакого внимания, порой даже забывая о присутствии маленького человека подле себя. Мужчина пристально следил за еле заметными движениями своего спутника.

– Почтенный, нам две пинты вашего местного пойла, пожалуйста! – произнес, наконец, ряженный в красные пестряди.

– Отставить! Одну поставь, – одернул старика мечник, повернувшись к своему товарищу, – друг мой, Ворн, ты же знаешь, что я в дозорных. Причем не в каких-то, а лично твоих! Поэтому как хочешь, но пить не стану. Даже не упрашивай.

Джима пробрала дрожь.

– Еще и не пьет! – чуть не проговорил дрожащими губами мальчонка. – Ну, все, хана нам, лучше бы драпали! Видать не из здешних краев вояка.

Ёзеф, будучи старшим в команде, имел на толику больше сдержанности, чем Джим, но тоже, тем не менее, импульсивно метался взглядом из стороны в сторону. Все мысли об ограблении этих персон лежали на грани разумного. Стоило лишь слегка переступить черту, чтобы хрупкое равновесие рухнуло, и все свелось к потасовке с худшим исходом для юных плутов.

Венозными руками старик потянулся на пыльную полку за приличным стаканом и, внезапно, нащупал там штоф, давно забытый даже его отцом. Своим замыленным глазом дед различил на дне болтающуюся жидкость и на радостях сообщил:

– Судырь! – бутыль стукнулась о поверхность стола. – От нашего заведения, лучшая настойка во всей округе! Выдержка – будь здоров!

Ворн утвердительно кивнул. Стеклянная пробка долго не поддавалась вялым усилиям харчевника, но при помощи Трепы – здоровенного уборщика, единственного сына хозяина шинка, зеленое горло освободилось от давящего тела и разверзлось таким “ароматом”, что первые ряды стульев вокруг бутыли неожиданно треснули. Запах повеял по всему помещению и не привлек внимания только сугубо датых гостей. Ворн отвлекся от своей озабоченности, в его тонкий нос забралось столько испарений, что он, казалось, невольно испробовал полноценную стопку браги. Старик плеснул половину содержимого в стакан – запах превосходил любые ожидания. Ворн пригубил, отвел взгляд, зажмурился и опорожнил стакан до дна. Выражение его лица можно было спутать с прелым яблоком, единовременно повернутым стороной с паршой. Недолго думая, старик оторвал ломоть черного хлеба и поднес Ворну. Мужчина в красной пестряди бодро занюхал горбушку и отправил к себе в рот.

Мечник заговорил:

– До Перинских холмов осталось идти не так много, доберемся раньше первых звезд.

Ворн прожевал через обе щеки и повел рукой, чтобы ему наполнили стакан. Старик подобающе повиновался.

– Мне страшно, Витольд, – неожиданно тихо произнес Ворн. – Не за себя, а за грядущее. Сегодня утром в первых лучах солнца я видел, как вились черные грифы. Их было много. Это предвестие смерти. Хуже того – ужасного мора!

– Я не склонен верить каким-то птицам. Переговоры будут вести люди, – промолвил мечник-Витольд. – Полк верных воинов Ульма поддержит силой наши слова.

– Не будь так опрометчив с преданиями. Большинство из них сбылось в прошлом, не миновать этому и сейчас. К тому же любой диалог обречен на провал, если врата замка будут закрыты.

Ворн выпил второй стакан забористой настойки и снова зажмурился.

Ёзеф выжидал, следил за тем, как здоровенный Трёпа медленно скрывается в тылу облупившейся печи. Джим чувствовал, как бежит холодок по его спине во время осмотра рукояти короткого меча. Он представлял, насколько хорошо заточено лезвие, как оно разрезает рубаху и до какой  глубины входит в плоть.