Алые маки на серых скалах

— Да, настоящий! — подхватил Саша Брейтман. — И я полон черной зависти вот к тем парнишкам за то, что они могут этого человека запросто папой звать… — И он показал рукой на пробиравшихся к выходу сыновей Степана Шаумяна.

Старший, семнадцатилетний Сурен, был вылитый отец — такой же стройный и красивый. Младший, рослый не по летам, выглядел намного старше своих четырнадцати лет. Он тоже был похож на отца. А манерой ходить и говорить, не скрывая, подражал ему.

— Пошли к ним! — предложила Амалия. — Нет, у меня нет чувства зависти, потому что Степан Шаумян не только им принадлежит, но и мне, и тебе, и всему народу.

Амалия двинулась вперед, крикнув кому-то из знакомых приветствие, послав воздушный поцелуй, стиснув обе ладони, изобразила третьему крепкое рукопожатие… Вот кому можно было завидовать, так это ей! Так много у Ами было друзей, что, где бы Ася с ней ни появлялась, всюду слышала ее имя.

— Салам, Шаумяны, как дела? — весело сказала Амалия, когда у самого выхода из зала они настигли братьев.

— А, Тони! — Лева и Сурен обрадованно пожали ее руку. Затем поздоровались с Сашей и Асей.

Лева тут же заметил на груди Аси значок — маленький, кораллового цвета, металлический квадратик с вделанным в него портретом Карла Маркса. Расспросив, где она купила это чудо, он попросил разрешения поближе рассмотреть его. Этот мальчишеский интерес рассмешил Асю: так обычно дети рвутся к новой игрушке. Она отколола значок и протянула его Леве.

— Вот достойный подарок для, для… — парнишка запнулся и смущенно посмотрел на старшего брата. Тот понимающе улыбнулся.

У Левы так блестели глаза, он так загорелся, что Ася решила отдать ему значок насовсем.

Но Лева, поборов соблазн, попросил этого пока не делать:

— Я хочу купить сразу несколько штук. Сейчас сбегаю в лавку, и если все уже распродали, тогда возьму твой. Понимаешь, мне он сейчас, даже сию минуту, до зарезу нужен! Папа уезжает в Петроград на Первый Всероссийский съезд Советов, и я хочу послать с ним этот подарок одному очень хорошему человеку.

— Кому? Кому? — одновременно спросили девушки.

— Пока не скажу. Потом как-нибудь… Ждите меня здесь, я сейчас! — И Лева убежал.

В это время в окружении группы рабочих из зала вышел Степан Шаумян и остановился совсем неподалеку от их группы.

— Значит, едете в Питер? Эх, завидую я вам: на съезде Советов побываете, Ленина увидите! — сказал один из собеседников Шаумяна.

— Расскажите ему все, что здесь творится. Пусть-ка посоветует, как нам расхлебать нашу бакинскую мешанину, — прибавил другой.

— Да, конечно! — улыбнулся Шаумян. — А теперь я прощаюсь с вами. Не обессудьте — тороплюсь. До отъезда остались считанные часы, а мне надо еще домой добраться.

В это время, запыхавшись, прибежал Лева. У него было такое отчаянное выражение лица, что Ася мигом поняла — значков он не достал. Ничего не спрашивая, девушка подошла к Леве и протянула свой.

— Совестно взять, но возьму, — обрадовался Лева. — Торговец говорит, что и часу не дали им пролежать, этим значкам: студенты раскупили. Обещал завтра принести в лавку еще. Но мне ведь сию минуту он нужен! — И мальчик подбежал к отцу.

— Папа, вот это передай Ленину от нас, от бакинцев. Ладно?

Ася восторженно всплеснула руками. Ну и молодчина!.. Ведь никому другому такая мысль и в голову не пришла!

— Это в самый раз! Молодец мальчишка! — заговорили все. Лева тем временем поспешил приколоть значок на грудь отцу, чтобы тот вдруг не забыл.

— Смотрите, какой купчина-ловкач нашелся! На высоком авторитете автора «Капитала» себе капитал наживает, — пошутил Степан Шаумян.

— Как только завтра куплю у Мамедова значки, верну тебе, Ася, и для тебя, папа, тоже припасу, — обещал Лева.

Прощаясь, Степан Шаумян пожал всем руки. И не знала в тот день Ася, что пройдет год, и она всю оставшуюся жизнь будет с болью невыносимой утраты вспоминать теплую ладонь этого необыкновенного человека, руководителя Бакинской коммуны.

— Ленину привет передайте! — почти в один голос сказали девушки. Их поддержали другие.

— Обязательно передам! — остановив проезжавшую мимо пролетку и усаживаясь туда вместе с сыновьями, серьезно пообещал Шаумян. Уже целая толпа приветственно махала рукой вслед уезжавшим Шаумянам.

— Да, сыновья настоящего революционера уже с материнским молоком всасывают марксистские идеи, — глубокомысленно высказался Саша Брейтман.

— Славные ребята! — поддержала его Ася.

Дни шли за днями, а от Цолака не было вестей. Ася все не могла простить себе, что при их последней встрече вела себя легкомысленно! Даже не дала точного адреса, куда писать… «В Баку, Асе», — сказала она тогда бездумно. И теперь эта действительно глупая фраза, как сказал тогда Цолак, не выходила из головы.

При каждом удобном случае она забегала на почту и спрашивала, нет ли на ее имя письма до востребования.

Молодой человек, ведавший письмами, каждый раз с сочувствием разводил руками:

— Милая девушка, пишут!