Алые маки на серых скалах

— А может, именно потому, что единственная, он и виду не подает, ведет себя обыкновенно. Стоит боец на посту и стоит, что тут особенного? Ленин чуткий человек, не хочет смущать и подчеркивать эту мою исключительность, — отпарировала ребятам Аня.

Ленин с нетерпением ждал прихода своего позднего гостя. Давно, очень давно он не видел Камо, хотя вся деятельность этого необыкновенного человека была связана с большевистским центром и Владимир Ильич лично всегда бывал в курсе, где он и что с ним.

Каждое появление Камо вызывалось крайне необходимыми революционными делами. И сегодня его приезд был очень кстати, так как имелся план, который мог успешно осуществить именно такой боевик, как Камо.

Интерес для Ленина представляло и то, как сумел Камо пробраться через линию деникинского фронта, почти отрезавшего Кавказ от Советской России с суши и с моря.

И наконец, существовала еще одна, не менее важная причина сейчас же, немедленно увидеть Камо: этот революционер просто был очень симпатичен Ленину — за самоотверженность, отвагу и чрезвычайную скромность.

Знакомство Владимира Ильича с Камо имело свою историю.

Та конспиративно-техническая работа, которую по поручению партии выполнял Камо, требовала, по мнению Ленина, «гораздо большей выдержки, гораздо больше умения сосредоточиться на скромной, невидной, черной работе, гораздо больше истинного героизма, чем обыкновенная кружковая работа». Камо хорошо понимал поставленную партией задачу — умножить красные отряды, спаять их друг с другом, добыть как можно больше оружия и готовить вооруженное восстание.

Первая встреча Ленина и Камо произошла в марте 1906 года после успешной операции на Каджорской дороге близ Тифлиса, когда боевой дружине Камо удалось отнять у царской казны восемь тысяч рублей, а вскоре вдвое больше: пятнадцать тысяч.

Когда Камо в кавказской черкеске, с кинжалом у пояса предстал перед Лениным на даче «Ваза» в Финляндии, тот изумленно развел руками:

— Так вот вы, батенька, каков — самый отчаянный герой партизанской войны с царизмом… Покажитесь, покажитесь! — И Ленин, взяв Камо по-дружески за обе руки, полушутя-полусерьезно оглядел его со всех сторон. — Всегда так одеваетесь?

— В таком виде с моим кавказским акцентом и наружностью удобнее в России находиться! А вообще, Владимир Ильич, с целью конспирации я часто меняю костюмы. Бывает, и генералом хожу, и князем, и купцом, и бродягой…

В Финляндии Камо страстно привязался к Ильичу. Как-то принес ему и Надежде Константиновне арбуз и засахаренные орешки… «Тетка прислала», — застенчиво объяснил он.

Ленин смеялся до слез, слушая рассказ Камо о встрече с полковником — полицмейстером Тифлиса в самый острый момент одной неслыханно дерзкой операции.

— Понимаете, Владимир Ильич, это было похоже на то, как заяц, убегая от волка, нечаянно попадает в волчью нору… Увидев волчат, косой ошалел и, заикаясь от страха, выпалил: «Мама дома? Папа дома? Жаль, жаль, а то бы я им!» — а сам дал такого стрекача, что волчата и опомниться не успели. Вот и я: лечу в пролетке, операция совершена, деньги в мешке открыто в ногах у меня лежат, а тут навстречу скачет этот полковник. «Деньги спасены, спешите на площадь!» — крикнул я. Представьте, этот болван поверил мне и помчался в сторону площади!

— Ну и ну… — смеялся Ленин. — «Мама дома? Папа дома? Жаль, жаль, а то бы я им!»

Рассказывая о своих встречах с вождем, Камо спрашивал товарищей:

— Вы слышали когда-нибудь, как смеется Ленин? Смеется, как ребенок!

В одну из встреч Камо пожаловался Ленину, что меньшевики называют его грабителем и разбойником.

— Ну, батенька, есть о чем грустить? На то они и меньшевики! Когда я вижу этих социал-демократов, горделиво, самодовольно заявляющих: мы не анархисты, не воры, не грабители, мы выше этого, мы отвергаем партизанскую войну, тогда я спрашиваю себя: понимают ли эти лицемеры с нечистой совестью, что они говорят? По всей стране идут вооруженные стычки и схватки черносотенного правительства с населением. Большевики доказали, что совершенно допустимы боевые выступления для захвата денежных средств, принадлежащих неприятелю, то есть самодержавию, для обращения этих средств на нужды восстания. Так что со спокойной совестью закупайте вместе с товарищами оружие для восстания!

Когда царский провокатор Житомирский предал Камо, большевистский центр приложил много усилий, чтобы вызволить своего боевика из тюрьмы. Ленин не мог без душевной боли читать, слушать рассказы о том, каким ужасным пыткам подвергают Камо берлинские, а затем тифлисские тюремные врачи, чтобы определить его психическое состояние.

После четырехлетней симуляции сумасшествия Камо совершил побег. Переодетого и перекрашенного Камо товарищи переправили в Батуми, а оттуда морем — в Париж, к Ленину. Надо ли говорить, как радостна была та встреча!

— Трудно было? — взяв обе руки Камо в свои ладони, участливо спрашивал Ленин.

— Можно было и впрямь сойти с ума, Владимир Ильич! Они, конечно, свое дело знают. Но большевиков не знают.