Алые маки на серых скалах

Заговорщически призвав Владимира Ильича к молчанию, гость развернул свой сверточек и поставил на стол кувшинчик с ореховым вареньем.

— Смотри, что делается! — вернувшись с горячим чайником и тонко нарезанными ломтиками хлеба на тарелке, сказала Надежда Константиновна и, оторвав наклеенную на кувшинчике бумажку, с улыбкой протянула ее Владимиру Ильичу. — Варенье «фабрики тети Камо»… Слышишь, Володя? А ведь придется национализировать эту фабрику! — Обычно сдержанная и молчаливая, сейчас Надежда Константиновна была оживлена и с удовольствием шутила.

— Придется! — засмеялся Ленин. Но тут же серьезно спросил: — Как же вы, батенька, сумели это привезти в целости и сохранности через все ваши столь трудные пути-дороги по морю и по суше?

— На левой стороне груди, Владимир Ильич, за пазухой. Пока я был жив, и с вареньем ничего не могло случиться!

После чая, как Камо и ожидал, Ленин забросал его вопросами.

Чтобы как можно полнее ответить на них, он повел рассказ с самого начала.

— Тринадцать человек перебралось нас из Баку в Астрахань: Серго Орджоникидзе, его жена Зинаида Гавриловна, жена Алеши Джапаридзе, Варо, и другие товарищи…

При упоминании имени Алеши Джапаридзе Владимир Ильич и Надежда Константиновна грустно переглянулись. Оба они были потрясены гибелью 26 бакинских комиссаров, и каждое упоминание о них бередило свежую рану.

Камо замолчал.

— Дальше, продолжайте дальше, — после минутной паузы попросил Ленин. — Эта боль по нашим погибшим товарищам никогда не пройдет! Положение коммунистов на Кавказе особенно трудное, потому что кругом их предают меньшевики, вступившие в прямой союз с интервентами и контрреволюцией. Ну, об этом не сейчас, позже! Говорите.

— В Тифлис нелегально пробрался Серго Орджоникидзе. Он привез директивы ЦК по вопросу подготовки и проведения вооруженного восстания. Несколько совещаний он провел с членами Кавказского краевого и Тифлисского комитетов партии. Большей частью скрывался у меня. Пробраться в Советскую Россию через Северный Кавказ теперь невозможно: Деникин отрезал все пути. Из Тифлиса мы поехали в Баку, и там Анастас Микоян организовал нашу переброску через Каспий в Астрахань.

— А как там с Муганью? Держится? Двадцать второго мая я получил от товарища Микояна докладную, что Мугань объявила себя Советской республикой.

Камо рассказал Ленину, что, будучи в Баку, интересовался, кто стоит во главе Мугани, можно ли им доверять? Его беспокоила мысль, что контрреволюционеры могут втереться в доверие к нынешней власти и погубить все дело. Микоян тогда ответил ему, что главную опасность для Мугани представляют сейчас внешние враги…

— Конечно, кое-кто может затесаться в советские органы… Но Микоян прав: главная опасность для Мугани в том, что этот маленький кусочек советской земли теперь, как островок, со всех сторон окружен превосходящими силами контрреволюции. Надо эти силы обезглавить и уничтожить. Тогда и внутренний враг подожмет хвост, и с ним легче будет справиться. Извините, батенька, опять прервали ваш рассказ! Пожалуйста, продолжайте дальше…

— Дальше тринадцать дней нашу парусную лодку мотало по Каспию, пока мы добрались до Астрахани. Здесь товарищи задержались, а я помчался в Москву, к вам.

— Ну такого короткого рассказа о длинном, трудном пути я не ожидала, — запротестовала Надежда Константиновна. — Были, наверное, и приключения? — Она явно хотела расшевелить Камо.

— Да, была небольшая хитрость. Невозможно же тринадцати человекам незаметно от таможенников сесть в баркас и отплыть, — ответил Камо.

— И вправду! Один-два человека — куда ни шло. А тринадцать?

Надежда Константиновна недоверчиво подняла брови. Это подействовало на впечатлительного Камо, и, как обычно, он загорелся.

— Я вежливо и с достоинством попросил чиновника таможни помочь мне и моей веселой компании попасть домой, на Баилов мыс. «Будь это в Тифлисе, — сказал я ему, — там трамваи исправно ходят, извозчиков много. А здесь? За какие деньги и как попадешь отсюда в Баку? Помогите, ради бога!» Во-первых, я дал чиновнику понять, что Грузия — не Азербайджан, а Тифлис — не Баку! Это, знаете, действует на местных жителей. Во-вторых, показал себя и свою компанию людьми богатыми, влиятельными. «Разве только на лодках? — посочувствовал мне чиновник. — За хороший куш, может, матросы этого баркаса согласятся? Попытка — не пытка!» Он подозвал матросов с нашего баркаса и, ничего не подозревая, помог нам «уговорить» их за 25 рублей подвезти нас домой. Мы все весело помахали на прощанье незадачливому чиновнику.

— Вероятно, опять князя пришлось изображать? — спросил Ленин. — Признайтесь, батенька, что такой номер теперь в красной Москве не прошел бы! Времена фавора князей канули в вечность!

— Еще бы! Советская Москва и Тифлис меньшевистский! — подхватил Камо.

— Да, а как вы сегодня доехали с Курского вокзала до Кремля? — неожиданно спросил Ленин.

Вопрос явно имел подоплеку. Какую? Камо смущенно оглянулся на Надежду Константиновну.