Алые паруса Синей бороды

Мне его довольный вид не понравился, но еще сильнее насторожило то, как быстро Егор скрыл свое ликование, поэтому я уточнила:

– Подростки не имели к тебе претензий?

– Ты же знаешь, – хмыкнул Егор, – если я берусь работать, то делаю все на пять с плюсом. Никак иначе.

– О чем они тебя попросили, – не утихала я, – после того как рассчитались?

В глазах Орлова мелькнула тревога.

– Ни о чем.

– Неправда, – рассердилась я и соврала: – Тебе велели что-то разузнать.

– Говорил же им закрыть окно! – воскликнул детектив.

Степан улыбнулся.

– Это твой ответ на вопрос Вилки, о чем тебя сегодня просили подростки. Рассказывай!

Глава тридцать вторая

Прошла неделя. Мы со Степаном сидели в небольшой уютной комнате, я устроилась на диване, муж за письменным столом, а в кресле расположился Петр. Мэр Кустова заговорил:

– Я немало удивлен вашим предложением встретиться в Москве, да еще в таком месте, где меня тщательно обыскали на входе. Снаружи, на старом особняке в центре столицы, нет никаких вывесок. Где мы?

– Это клуб «Рамс», – объяснил Степа, – закрытое место с ограниченным числом постоянных членов. Посторонний может попасть сюда только по приглашению кого-то из своих. Прослушка исключена. Здесь можно беседовать откровенно, никто никогда ничего не узнает.

– Интересное вступление, – сказал Петр. – Что происходит?

– Как вы относитесь к отчиму? – перешла я сразу к нужной теме.

– Мой отец умер, – начал объяснять Зотов, – они с мамой много лет прожили вместе. К сожалению, у папы случился инфаркт. Никто такого не ожидал.

– Почему? – поинтересовался Степан.

– Мирон Миронович очень следил за собой, – ответил гость.

И тут раздался звонок.

– Что это? – вздрогнул Зотов.

Я встала и пошла к двери.

– Готов заказ, официант не имеет права входить в библиотеку, когда там есть люди, только если его попросят сервировать стол.

Петр молча наблюдал, как я открываю створку, беру поднос, оставленный в коридоре на специальной тумбе, и запираю дверь.

– Все серьезно, – пробормотал мэр. – Так что случилось?

Степан сделал вид, что не слышал его вопроса, и задал свой:

– Мирон Миронович вел здоровый образ жизни?

– Да, – подтвердил Петр. – Отец не имел лишних килограммов, занимался в фитнес-зале, каждый день ходил пешком несколько километров. Не ел свинину, колбасу, сосиски. Никогда не жаловался на здоровье, не болел. По утрам всегда принимал контрастный душ, регулярно проходил обследование и… вдруг инфаркт!

– Трансмуральный? – осторожно уточнила я.

– Я не разбираюсь в медицине, – признался мэр, – помню только, что доктор сказал: «Сердце у него разорвалось».

Степан приподнял бровь.

– Где он скончался?

– На дороге в Люстрино, – пояснил Петр. – Он поехал туда в середине дня. Вечером мне сказал, что в полдень у него беседа с каким-то бизнесменом из Москвы, тот хочет строить в Кустове большой храм. У нас есть маленькая церквушка, а этот человек планировал прямо собор возвести. Где они договорились беседовать, не помню. Какой-то ресторан. В Люстрино и округе есть тщательно охраняемые большие поселки, там живут очень богатые люди. От Москвы близко, воздух сплошной кислород, шоссе хорошее. За десять минут до МКАДа доедешь. Между Люстрином и Кустовом появилось много уютных мест для разговоров, чаепития, обеда-ужина.

– Когда Будкин появился в вашей семье? – влезла я в беседу. – Он друг Мирона Мироновича?

– Да, – согласился Петр, – но я его впервые увидел на похоронах. Отца любили, весь город его провожать вышел. Поминки организовали в мэрии в большом зале, где мы проводим концерты и детские новогодние елки. Накормили, напоили всех. Мама, когда узнала, что муж умер, слегла. Сутки в кровати провела, еле-еле до крематория в Митино доехала. На обратном пути я ей предложил:

– Ты отправляйся домой, отдохни.

Она возразила: «Нет! Я должна быть со всеми. Мирону не понравится, что я на поминках отсутствовала!».

Я велел Анфисе, журналистке, – я рассказывал вам о ней – приглядывать за Анной Сергеевной. В конце вечера мама подвела ко мне мужчину.

– Петя, познакомься, это Константин Максимович, друг папы со студенческих лет. Узнал о смерти Мирона и специально прилетел. Я ему предложила у нас остановиться.

Петр отвернулся к стене.

– На вид обычный мужик, хорошо одет, речь правильная. Дом у нас большой, пусть ночует, мне не жалко. Будкин прожил три дня, я стал испытывать к нему благодарность. Он маму на кладбище сопровождал, они гуляли. Анна Сергеевна не плакала, давление у нее стабилизировалось. Потом Константин засобирался домой. Я его попросил на недельку задержаться, объяснил:

– Боюсь за мать, рядом с вами она бодрится. Как бы после вашего отъезда она в депрессию не впала.

Будкин кивнул.

– Понимаю. Я сейчас в стадии переезда в Москву, строю особняк в Рамине, временно устроился в отеле. Могу у вас задержаться.

Мне стало понятно, что с деньгами у него все нормально. Речь Константин вел о поселке на Новорижском шоссе, там цена домов за сто миллионов завалила. Он остался, и как-то так вышло, что не уехал. Через полгода они поженились.

– Быстро, – подчеркнул Степан. – Вы об отчиме справки наводили?