Алые стены в Хогвартсе (СИ)

— …Это такая маленькая, черноволосая… ловец Когтеврана, кажется?

— Ага. Извини ещё раз. Я всё-таки подожду, вдруг дурак поумнеет… Ты только не обижайся.

— Да ладно… — Эйнар отвернулся и, закусив губу, пошёл назад, в спальню за своей сумкой.

…Чжо Чжан в окружении своих подружек болтала на перемене возле кабинета — о Святочном Бале, разумеется, других тем у молодых волшебниц в последние дни и не было. Она сначала не поняла, почему остальные вдруг смолкли, и резко обернулась, её гладкие блестящие волосы качнулись как раскрывшийся веер. Оказалось, что позади неё стоит гриффиндорский Чемпион Эвергрин.

— Привет, девочки, — сказал он и улыбнулся. Сначала напряжённо, а потом его лицо словно осветилось. Когтевранки даже позабыли хихикать. — Привет, Чжо. Можно тебя на минутку?

Её удлинённые глаза стали совсем круглыми…

…Начались долгожданные каникулы, но по домам разъехались только младшие курсы, большинство старшекурсников и не думало уезжать. И вовсе не из-за многочисленных домашних заданий. В гриффиндорской гостиной, так же, как по всему Замку, царило веселье. Задания на каникулы были прочно позабыты почти всеми, даже Грэнджер. Только Эйнар, как всегда, стремился отделаться поскорее от обязанностей. Потом он присоединялся к близнецам Уизли, которые ни минуты не сидели без дела. Они то пытались подсунуть зазевавшимся однокашникам испытательные образцы изобретённых сластей с шуточными побочными эффектами, то с самым серьёзным видом принимались писать какие-то послания, то уносились во двор играть в снежки. Когда Эвергрин уставал от развлечений, он принимался как и раньше бродить по Замку. В последние дни его очень интересовали подземелья.

Рождественским утром все обитатели Хогвартса радовались чудесно возникшим в изножье кроватей подаркам, у кого горка была побольше, у кого — поменьше. У Эйнара подарков оказалось значительно больше, чем всегда, и он всё пытался понять, кто же, кроме родителей, мог его ещё поздравить. Писчие перья белого луня от мамы, широкий тиснёный кожаный пояс, отделанный серебром, с чехлом-«ножнами» для волшебной палочки — это, конечно, папа постарался. Такие чехлы-«ножны» только-только стали входить в моду в Британии, в Хогвартсе их ещё почти ни у кого не было, ученики носили палочки либо в карманах, либо за пазухой, либо в сумках — словом, это было очень неудобно. Остальные коробочки и свёртки содержали всевозможные сласти. Ярко-фиолетовые фантики канареечных карамелек от Фреда и Джорджа он, хмыкнув, узнал сразу и не собирался их пробовать. Догадавшись, что остальные угощения, среди которых оказались даже несколько коробочек магловских конфет, — все они были не подписаны –от поклонниц, Эйнар сложил их все в большую коробку и убрал в сундук. Правда, фрукты, которые очень любил, всё-таки оставил на тумбочке.

Вечером перед закрытыми дверями Большого Зала в ожидании восьми часов, когда должен был начаться Бал, столпились ученики всех трёх школ, сверху их разноцветные праздничные мантии напоминали оживший цветник. Многие суетились в толпе, разыскивая своего кавалера или даму. Чемпионы и их пары стояли на свободном пятачке возле дверей под надзором профессора МакГонаголл в мантии из красной шотландки. Флёр Делакур, как всегда, выглядела великолепно, в блестящей светлой мантии она казалась серебряной статуэткой. Рядом с ней переминался Роджер Дэвис, капитан когтевранской команды по квиддичу. Он не сводил глаз с Чемпионки и было понятно, что он сам не верит в своё счастье. Виктор Крум в чёрной мантии с красными широкими кантами нисколько не потерял своего обычного угрюмого вида. Он очень зорко следил, чтобы никто даже ненароком не толкнул его даму, стройную невысокую девушку, одетую в голубое, с красивым тяжёлым узлом гладких тёмно-каштановых волос. Она стояла спиной к остальным. Эвергрин увидел, как смуглая девочка с длинными косами, перевитыми золотом, наряженная в ярко-малиновую мантию с золотыми узорами буквально притащила за собой Поттера, на лице которого, казалось, навечно приклеилось растерянное выражение. Праздничный наряд Гарри был бутылочно-зелёного цвета. Сам Эйнар, в тёмно-фиолетовом бархатном наряде, всё ещё высматривал в толпе свою спутницу. В кулаке он комкал узкую ленту из золотого кружева: он не был уверен, но подозревал, что подарок, перевязанный этой лентой, прислала ему та, кого он сейчас ждал. Заметив её, он понял, что угадал правильно: прямая узкая сиреневая мантия Чжо была отделана точно таким же кружевом.

Парень отвернулся, быстро повязал ленту себе на рукав, выше локтя, и вновь повернулся, встречая свою даму ясной улыбкой. А вот Поттер, глядя, как Эйнар с достоинством подаёт руку миниатюрной когтевранке, чьи чёрные волосы блестели сегодня особенно ярко, замер как оглушённый заклятием. Когда пришло время Чемпионам войти в Зал, его партнёрше, Парвати Патил, пришлось не только толкнуть Поттера локтем, но и наступить на ногу, чтобы он ожил.