Алый Крик

– Ты медек, да? Интересно, жалеют ли тебя джен-теп, когда ты умоляешь их прекратить? – Ещё один подзатыльник. – Неужто их заклинания теряют силу, когда ты подмигиваешь им, как девка из дешёвого борделя? – Опять подзатыльник. И за ним следующий. – Боевые отряды магов капитулируют, увидев твою ослепительную улыбку?

Я изо всех сил упёрлась руками в землю, пытаясь приподняться. Тщетно. Рози была сильнее меня и прижимала к камням, не давая встать. Хуже того, сейчас она издевалась надо мной, используя тактику, обратную той, что я применила пару минут назад. Шутки о джен-теп должны были разозлить меня. Это так и сработало.

Я взяла за правило хранить одну из метательных карт Дюррала за манжетой правого рукава пальто. Теперь я встряхнула рукой, бросив карту в подставленные пальцы.

– Отвали от меня сейчас же, Рози, или, клянусь, я…

Она ударила меня кулаком по тыльной стороне ладони, так что я едва не выронила карту и застонала сквозь стиснутые зубы.

– Оружие картёжника, – пренебрежительно сказала Рози. – Игрушка, предназначенная для того, чтобы впечатлять или нервировать, но не убивать.

Если бы не тень, которую я увидела благодаря утреннему солнцу, я не заметила бы оружие с четырьмя лезвиями, направленное мне в руку. Я успела отдёрнуть её за миг до того, как кривой клинок вонзился в мёрзлую землю.

Рози носила это необычное стальное приспособление за спиной и пользовалась им, чтобы среза́ть листву или свежевать зайцев, которыми мы питались до того, как начали подниматься в горы. Штуковина выглядела нелепо: четыре лезвия разной формы и по-разному изогнутые. У трёх из них были кожаные обмотки на несколько дюймов выше заострённых концов; они служили рукоятками, в зависимости от того, использовала ли Рози свой агрегат как мачете, нож или топор. И лишь сейчас моё арта туко подсказало множество способов, которыми с его помощью можно было причинить вред человеку.

– Сдвоенный полумесяц – уродливое оружие, – сказала она, прижимая ладонь к моему затылку и вдавливая меня подбородком в обледеневший сланец. – Я могу отрубить им человеку руку, если того потребует ситуация, или заблокировать копьё двумя лезвиями. Сдвоенный полумесяц, когда он летит, и вполовину не так красив и изящен, как твои карты…

Рози схватила меня за волосы, задирая мне голову. Одновременно она подняла с земли своё странное оружие и плавным движением отправила его в ствол ближайшего дерева.

– …Но его укусы не забываются.

– Рада, что мы хоть в чём-то согласны, – ответила я. – Мои карты определённо красивее.

Во мне вздымался страх, и требовалась вся арта валар, чтобы взять себя в руки и выдраться из хватки аргоси.

Рози снова ткнула меня лицом в землю и, наклонившись поближе к моему уху, прошептала:

– А сможешь ты победить Странницу своими шуточками и хитрыми взглядами, Фериус Перфекс? Она создала чуму из обычных слов. Как бы ни были скудны наши познания, только дурак не поймёт, что нас превосходят. И нет времени искать других аргоси, а значит, единственная возможность – следовать Путём Грома. Мы должны улучить момент, когда сумеем застать её врасплох, и нанести удар – без колебаний и без пощады. И всё-таки, когда мы с тобой ссоримся, сколько бы возможностей я тебе ни давала, ты колеблешься в решающий момент. Почему?

– Обычная человеческая порядочность. Я понимаю, что ты с этой штукой не знакома.

Рози рассмеялась. Необычно для неё. И мне это совсем не понравилось.

– Арта локвит предаёт тебя, сестра. Человеческая порядочность? Ты не можешь скрыть иронию в голосе, когда произносишь эти слова. Дело в стыде, вот в чём. Что ты натворила, Фериус? Ты причинила кому-то боль, да? Тому, кто был тебе дорог?

– Ты не знаешь, о чём говоришь, бессердечная сво…

– Арта превис, – сказала Рози, словно читала лекцию перед аудиторией тупых студентов, а не сидела на мне верхом. – Умение видеть то, что другие скрывают. Ты отказываешься использовать превосходные приёмы, которые я тебе предлагаю, и со слепой одержимостью раз за разом повторяешь одни и те же ошибки. Ты навредила своему маэтри, Фериус? Неужто ты продолжаешь совершать нелепости, добиваясь какого-то бессмысленного искупления?

Мне потребовалась каждая унция самообладания, которую только удалось изыскать, чтобы перевести дыхание и заговорить с таким же холодным презрением, какое слышалось в голосе Рози.

– Слушай меня, Тропа Шипов и Роз, – медленно произнесла я. – Подсказывает ли тебе арта локвит, что произойдёт, если ты сделаешь ещё хоть один шаг по этому пути? И знаешь, что говорит моя? Она говорит, что ты такая же притворщица, как и я. И всё это так называемое «обучение» нужно тебе лишь для того, чтобы скрыть страх.

Вес, давящий мне на спину, начал уменьшаться. Медленно, словно бы с каким-то пренебрежением, Рози поднялась на ноги. Я обернулась и посмотрела на неё снизу вверх. Аргоси стояла надо мной.