Алый Первоцвет возвращается

– Этого духи не скажут, – откликнулась ведьма. – Им до имен нет дела. Я вижу корону славы, окружающую сиянием твою голову. У ног твоих вижу нечто бывшее прежде алым, теперь же ставшее бесформенным и малиновым.

– А что это означает? – тихо поинтересовалась Тереза.

– Тебе лучше знать, – жестко бросила ей сивилла. – Пообщайся с духами, пади в их объятия, узнай от них великую правду, которая откроет для тебя будущее.

И после этого загадочного возгласа старуха, завернувшись в вуаль, выскочила из комнаты.

Едва лишь матушка Тео покинула комнату, внешность ее сразу преобразилась. Она вновь стала выглядеть как самая простая уродливая старуха с крючковатым носом, с высохшими птичьими лапками, торчащими из драной, свисающей лохмотьями одежды.

Ожидавший ее у противоположного окна человек, до этого напряженно всматривавшийся в темноту, едва лишь она вошла, сразу же повернулся к ней.

– Подействовало искусство? – спросил он.

– Хм, а почем я знаю? Я старалась сделать как можно более ясными и убедительными мои предсказания, – ответила она, после чего, пожав худыми плечами, Баба-Яга кивнула в сторону своей пещеры и сказала:

– Испанка достаточно понятлива. Раньше она со мной никогда не советовалась и не обращалась ни к каким духам, а теперь… Они постоянно твердят ей о чем-то алом. Она прекрасно знает, что это такое. Можете не бояться, гражданин Шовелен, она отлично поймет, что для удовлетворения своих непомерных амбиций ей просто необходимо работать на вас.

– Да, – спокойно произнес Шовелен. – Уж этого-то ей забыть не удастся. Кабаррюс не дура, она прекрасно понимает, что, если гражданин начинает работать на государство, ему уже нечего мечтать о свободе. Этот крест ей предстоит нести до конца дней.

– Не бойтесь за Кабаррюс, гражданин, – сухо добавила сивилла. – Она не подведет. У нее безмерное тщеславие, и она искренне верит, что именно англичанин подкинул ей это оскорбительное письмо, так что, пока не отомстит, она не успокоится.

– Да, да, – подтвердил Шовелен, – ни она, ни ты меня не подведете.

Старая ведьма пожала плечами.

– Я-то, – усмехнулась она. – Да какой мне прок в этом? Вы обещали мне десять тысяч ливров в тот день, когда Сапожок Принцессы будет пойман.

– Или гильотину, – злобно добавил Шовелен, – если женщина, находящаяся сейчас над тобой, сбежит.

– Знаю, – проворчала старуха. – Но если она сбежит, это будет делом не моих рук. Не беспокойтесь, гражданин Шовелен.

– Ну вот и отлично! Теперь расскажи-ка мне лучше, как обстоят дела с угольщиком Рато.

– Хм, приходит и уходит. Вы велели мне его опекать, ну вот я и даю ему зелье от кашля. Он ведь одной ногой в могиле.

– Лучше бы уж обеими, – съязвил Шовелен. – Этот человек постоянно угрожает всем моим планам. Как было бы прекрасно, если бы мы еще в прошлом апреле отправили его на гильотину.

– Это было в ваших руках, – ухмыльнулась матушка Тео. – Комитет предлагал это сделать. Помог сбежать Сапожку!.. Черт побери! Одного этого хватило бы на десятерых!

– Доказательств его помощи англичанам не обнаружено, – задумчиво произнес Шовелен. – Фукье-Тенвиль не поддержал бы обвинения. Расскажи-ка мне лучше о нем побольше. Часто он здесь бывает?

– Да, частенько. Должно быть, он и сейчас торчит в приемной. Он приплелся сюда сразу же по выходе из тюрьмы. И бродит, и бродит теперь вокруг моего дома, как охотничий пес. Думает, что я от астмы его лечу, но поскольку он мне хорошо платит…

– Хорошо платит? – удивился Шовелен.

– Да уж, Рато не бедствует. Он дает мне много английского золота.

– Когда это было?

– Да хотя бы вчера.

– Значит он опять встречался с этим проклятым англичанином!

Матушка Тео опять пожала плечами.

– А разве кому-нибудь точно известно, что такое астматик Рато и что такое англичанин?

В это время произошло нечто странное, странное настолько, что Шовелен разразился потоком диких проклятий, а матушка Тео, совершенно побелевшая, с дрожащими коленями и выступившей на лбу испариной, дабы не упасть, вынуждена была схватиться за стол. Хотя, с другой стороны, ничего особо страшного и не случилось. Всего лишь легко и добродушно рассмеялся какой-то человек, находящийся где-то рядом – в приемной или на лестничной площадке…

Смеялся человек. Возможно, это был один из клиентов матушки Тео, решивший скоротать долгие часы ожидания в легкой беседе. Это вполне естественно, это именно так и есть! Разумеется! И Шовелен, внутренне проклиная себя за слабые нервы, провел дрожащей рукой по лбу.

– Кто-то из ваших клиентов большой весельчак… – выдавил он с деланным равнодушием.

– Но в приемной сейчас никого нет, кроме Рато… А у этого не хватит дыхания, чтобы так смеяться… Он…

Но Шовелен уже не слушал ее. Резко повернувшись на каблуках, он с весьма недвусмысленным восклицанием быстро выскочил из комнаты.

Глава XXIV. Именем республики

Приемная и в самом деле оказалась пустой.

– Черт побери! Кажется, я начинаю грезить, – сквозь стиснутые зубы прошептал Шовелен. – Проклятый дьявол! Его голос, его смех и его манеры, похоже, поселились уже в моей голове.