Алымов

Закончив к началу холодов посадку черенков и проведя все необходимые мероприятия вроде укатки участка тяжёлыми асфальторазравнивающими катками и его тщательного полива, а точнее сплошного залива водой из протекающей рядом речки, разъехались на зиму по домам. Избранный председателем кооператива Аркадий оформил в конторе плодопитомника наряд, в котором значилось, что на арендованном и оплаченном участке пашни площадью в два гектара заложено чуть более миллиона будущих саженцев чёрной смородины, и понемногу, для разнообразия – смородины красной, малины, ежевики, крыжовника и облепихи.

Поскольку в зимний период постоянного присутствия арендаторов поле не требовало, друзья, чтобы не скучать до весны, да и, исходя из необходимости что-то регулярно зарабатывать на прокорм своим семьям, решили заняться, кроме периодических наездов в питомник, ещё каким-нибудь полезным прибыльным делом. Но – не довелось. Пришлось всю зиму ходить по инстанциям и защищать свои законные права. В основном – безуспешно.

Беда оказалась в том, что пока они работали в поле, центральное телевидение в информационной программе «Время», которой народ всецело и безоговорочно доверял, показало как-то одну из московских осенних ярмарок, где ушлые столичные кооператоры-перекупщики бойко торговали широчайшим ассортиментом саженцев плодово-ягодных культур по немыслимым в те годы ценам: кустик смородины здесь стоил в среднем пять рублей. То есть все сельхозпроизводители страны, и труженики-ветераны описываемого нами плодопитомника в частности, воочию убедились, что огородно-садоводческий бум среди огромнейшей массы горожан-дачников не надуман, он есть, и уже начал обогащать предприимчивых людей. А это означало, что при нормальном течении событий члены лесогорского кооператива «Русский сад» всего через какой-то год, продав выращенный урожай по таким-то ценам, станут настоящими миллионерами!

Такой социальной несправедливости уважающие себя сельчане, которые всю осень иронически наблюдали за кучкой чудаков-горожан, надрывавшихся на сомнительной работе, от которой сами они (теперь тут же забыв об этом) все до единого в своё время категорически отказались, допустить, конечно же, не могли. Многие из этих «жестоко обойдённых коварными пришлыми проходимцами» сельчан, особенно не самые удачливые с материальной стороны жизни, сразу же по окончании программы «Время», отставив в сторону бутыль с самогоном и миску со щами, принялись усердно «сигнализировать в верха» о творящемся на исконно социалистической земле безобразии. Да и дирекции плодопитомника, его партийному и профсоюзному комитетам стало вдруг до слёз обидно «дарить миллионы приезжим», когда собственные работники живут «чуть не впроголодь». Как говорится, пошла писать губерния!

В село зачастили ревизоры и проверяющие из всех мыслимых контролирующих органов и организаций. Аркадия Синберга, как председателя кооператива и коммуниста, раз за разом вызывали на долгие и нудные беседы в райком партии, райисполком, районный комитет народного контроля. Начала проверку районная прокуратура. К этой проверке тут же был подтянут ОБХСС10 райотдела милиции. И везде Аркадию приходилось писать подробные многостраничные объяснения, доказывать законность своих будущих фантастических доходов, обосновывать целесообразность и государственную необходимость избранного кооперативом «Русский сад» вида деятельности как бизнеса. Ну, почему это вдруг, – вопрошали контролёры-ревизоры, – приоритетное право коренных жителей и штатных работников плодопитомника на эти сверхвысокие доходы каким-то непонятным образом не реализовано ими, а дело перехватили в свои загребущие руки чужаки-кооператоры? Не пахнет ли здесь крупной взяткой или ещё чем похуже? Аркадий, Иван и Андрей уже после первых нескольких проверок знали, что директор питомника покаялся перед властями в своей «ошибочной партийно-хозяйственной политике», и со своей стороны издал

приказ о расторжении договора аренды земли с «Русским садом».