Алымов

Тяжёлая и упорная борьба кооператоров «Русского сада» за урожай подходила к концу. Раньше, в свою бытность сельским журналистом, Иван с усмешкой иронизировал над традиционными для советской прессы «военными» газетными заголовками, которыми постоянно грешили многие его коллеги-журналисты: «Битва за урожай», «Фронт работ», «Борьба за выполнение и перевыполнение…» А теперь с горечью усмехался над самим собой – ну чем не «передний край битвы…»? После того, как струсивший директор питомника фактически объявил «Русскому саду» бойкот, под разными предлогами, да и частенько просто без всяких объяснений отказывая его членам в предоставлении техники, ядохимикатов, удобрений и прочего, не говоря уже о мелком инвентаре вроде мотыг, лопат и секаторов, всё необходимое им пришлось в течение лета раздобывать за наличные деньги в соседних, иногда не самых близких хозяйствах, порою расположенных в десятках километров от арендуемого поля. Естественно, иногда приходилось отсутствовать по несколько часов, а то и целыми днями. В это время и происходило активное и целенаправленное сведение к нулю будущего урожая: то стадо коров будто ненароком забредёт на поле, то трактор заедет да покрутится, уничтожая своими гусеницами всходы на сотнях квадратных метров. К сентябрю, по подсчётам арендаторов, в живых оставалось всего около ста тысяч разнокалиберных саженцев. Из них нормальных, кондиционных, которые можно выставлять на продажу, едва ли наскребётся половина, то есть всего лишь около пяти процентов от заложенного минувшей осенью.

При таком раскладе нечего было и рассчитывать на какую-то натуроплату. Ведь директору питомника для выполнения плана даже всех этих спасённых саженцев уже сильно не хватало. Поразмыслив, Иван с Андреем приняли единственно справедливое, с их точки зрения, в данной ситуации решение: поскольку дирекция практически уклонилась от выполнения договорных обязательств и даже наоборот – всячески вредила, планомерно уничтожая плоды таких нелёгких трудов кооператива, то она и не имеет никакого – ни юридического, ни морального права на участие в дележе урожая, каковы бы ни были её производственные планы. И сохранившуюся часть, имеющую хоть какой-то товарный вид, более чем справедливо будет изъять с поля полностью и реализовать, чтобы покрыть хотя бы понесённые кооперативом расходы.

Андрей взял в соседнем, дабы исключить ненужную огласку, колхозе в аренду гусеничный трактор и специальную прицепную «лапу», с помощью которой подкапываются корни растений. За ночь он в авральном режиме прошёл на тракторе с этой «лапой» все ряды саженцев, которые заблаговременно нанятая в городе бригада тут же быстро отряхивала от лишней земли, увязывала в пучки по сто штук и складывала в подогнанный Андреем взятый также в аренду на стороне крытый грузовик. К началу следующего дня, когда труженики плодопитомника потянулись на свои рабочие места, удивлённо глазея на непривычный опустошённый вид арендованного горожанами участка, Селиванов за рулём грузовика уже мчался по автостраде в сторону Москвы. На краю поля лишь одиноко стоял трактор с «лапой».

Иван, которому нужно было навести порядок на убранном поле и рассчитаться с нанятой рабочей силой, вылетел в Москву чуть позже самолётом. Встретившись с Андреем в условленном месте, он взял на себя проблему сбыта. Не очень выгодно, но саженцы удалось пристроить – сдать под реализацию, то есть с послепродажной делёжкой выручки местному торгово-закупочному кооперативу на одной из самых шумных осенних ярмарок. После чего Иван остался в Москве проследить за реализацией товара, а Андрей возвратился в Лесогорск, чтобы вернуть в выручившее его хозяйство арендованные трактор и грузовую автомашину. Прямо на поле его и задержал наряд милиции. Тут же было возбуждено уголовное дело по факту хищения государственной собственности в особо крупных размерах. Прокурор без проволочек выдал санкцию на арест задержанного и правоохранительная система района начала в отношении кооператива «Русский сад» свою добросовестную работу.

В Москве Ивану пришлось пробыть, с периодическими отъездами в Лесогорск на допросы пока что в качестве свидетеля, почти всю осень. Кооператив, торговавший саженцами, семенами и садово-огородным инвентарём, выплатил ему оговоренную сумму лишь к ноябрьским праздникам, да и то не в полном объёме. Существенное уменьшение размера договорной оплаты председатель и бухгалтер кооператива, производившие расчёт, объяснили тем, что весомую часть выручки им приходится «отстёгивать рэкету».

– А я тут причём? – Иван уже был наслышан о хорошо организованных неформальных группах физически крепких молодых людей, регулярно собиравших дань с нередко жуликоватых, но почти поголовно быстро богатевших торговцев-кооператоров. Однако он искренне полагал, что к «Русскому саду» это никакого отношения иметь не должно, ведь всё, что они с Андреем и Аркадием заработали, достигнуто честным тяжёлым трудом. И никаких теневых сверхдоходов они ниоткуда не извлекали.

– Как причём? Вы что, с луны свалились? – председатель кооператива,