Амадей (ЛП)

Моцарт. Весьма польщен, синьор, конечно. А потом мы с вами сыграем в бильярд. Хотите?

Сальери. Боюсь, что нет. Я не играю.

Моцарт (удивленно). Не играете?

Констанция. Вольферл всем играм предпочитает бильярд. И сам отлично играет.

Моцарт. Да, я самый лучший на свете игрок! Могу иногда подремать за композицией, но за бильярдом – никогда!

Сальери. Виртуоз кия.

Моцарт. Вот именно! Это виртуозная игра!.. (Он хватает линейку и держит ее, как кий.) Мне кажется, я напишу когда-нибудь великую фантазию для бильярдных шаров. Трели accacciatures![44] Целый арпиджио для слоновой кости! А затем и сам сыграю для публики!.. Играть придется мне самому, потому что никто из этих итальянских шарлатанов, вроде Клименти, не умеет даже правильно кий держать в руках. Scuzate, Signore![45]

Он делает абсурдный фортель рукой и с важностью шествует за сцену.

Констанция. Он в самом деле душенька.

Сальери. И баловень судьбы, раз у него такое сокровище, как вы. Вы просто невероятное создание, если позволите заметить.

Констанция. Я?.. Очень тронута вами.

Сальери. Однако муж ваш, кажется, не так уж и преуспевает?

Констанция (пользуясь случаем). Мы просто в отчаянии, сударь!

Сальери. Почему?

Констанция. У нас нет денег. И никаких надежд их раздобыть. Это чистая правда.

Сальери. Не понимаю. Он же дает концерты.

Констанция. Они не приносят дохода. Нужны ученики. Высокопоставленные, богатые. Его отец называет нас мотами, но это несправедливо. Я управляюсь с хозяйством не хуже других. Нам просто не на что жить. Не говорите, пожалуйста, что я сказала вам об этом.

Сальери (интимно). Это строго между нами. Чем я могу помочь?

Констанция. Моему мужу необходимы какие-нибудь средства жизни. Сударь. Если бы он мог найти постоянную должность, все стало бы на сои места. Может быть, есть что-нибудь при дворе?

Сальери. В данное время ничего.

Констанция (настойчиво). Принцессе Елизавете нужен учитель музыки.

Сальери. Разве? Я об этом не слыхал.

Констанция. Одно ваше слово, и место досталось бы Моцарту. Тогда и от учеников не будет отбоя.

Сальери (смотрит в сторону). Он возвращается.

Констанция. Пожалуйста… Ваше превосходительство, умоляю вас! Вы не представляете, как это помогло бы нам.

Сальери. Об этом не возможно говорить сейчас.

Констанция. Когда же? Умоляю вас!

Сальери. Может быть, вы зашли бы ко мне завтра?

Констанция. Этого я не могу.

Сальери. Да полно, я ведь женатый человек.

Констанция. И тем не менее.

Сальери. Когда он садиться за работу?

Констанция. Во второй половине дня.

Сальери. Тогда приходите в три часа.

Констанция. Никак не смогу.

Сальери. Ну, так да или нет? Ради него. Ради его интересов?

Пауза. Она заколебалась – хочет что-то сказать, открывает рот, затем улыбается и внезапно бежит прочь.

(Зрителям.) Итак, я решился. Заговорил об этом вслух! Сделал ей предложение!.. Ну, а как же мой обет господу? Преданность… Добродетель… И все прочее?.. Что она подумала обо мне – об этаком недоступном итальянце? За кого приняла? За искреннего друга или полного надежд соблазнителя?.. Да и придет ли она?.. Этого я не знал!

Слуги выносят мебель из библиотеки баронессы Вальдштатен и ставят в центре два маленьких золоченных стула, а также незаметно кладут на фортепьяно старый халат, в котором САЛЬЕРИ был раньше, до третьей картины.

11. Салон Сальери.

На занавес опять проецируются длинные окна.

Сальери. И если придет – как мне вести себя? Я не имел никакого представления… На следующий день я ждал, как в бреду! Неужели я в самом деле решился соблазнить новобрачную спустя два месяца после свадьбы?.. Я весь горел желанием. Оно снедало меня! Снедало! Да, иначе не скажешь!..

Часы бьют три. На первом ударе слышен звонок входной двери.

Он встает взволнованно.

Это она! И ровно в три часа дня! Пришла! Пришла!