Амадей (Пьеса в двух действиях)

Иосиф. Я не понимаю. Это что же — стиль модерн?

Моцарт (нервно вскакивает от инструмента). О нет, ваше величество.

Иосиф. Тогда что же это?

Моцарт. Герр директор удалил полагавшиеся здесь танцы.

Иосиф (Розенбергу). Почему это сделано?

Розенберг. По вашему распоряжению, сир. Балета не должно быть в опере.

Моцарт. Это не балет, ваше величество. Это свадьба, и танцы нужны для развития сюжета.

Иосиф. Да, в таком виде это как-то странно. Не могу сказать, что мне это нравиться.

Моцарт. Мне тоже, ваше величество.

Иосиф. А вам, Розенберг?

Розенберг. Ваше величество, это не дело вкуса. Ваш собственный указ запрещает танцы.

Иосиф. Да. Но все равно это бессмыслица. Гляньте на них — они как восковые куклы.

Розенберг. Не совсем, ваше величество.

Иосиф. Я не люблю восковых кукол. Терпеть их не могу!

Моцарт. Я тоже.

Иосиф. Да, кому они могут понравиться? Что скажешь, Сальери?

Сальери. А итальянцам, ваше величество, восковые куклы нравятся. Вся ваша религия держится на них.

Иосиф. Вот, вы опять лукавите, наш придворный композитор.

Сальери (елейным голосом). Ваше величество, граф Розенберг опасается, что, если музыку восстановить, это станет прецедентом, достойным сожаления. После этого в операх придется часами смотреть танцы.

Иосиф. Я полагаю, этого нельзя допустить, гофмейстер. Нельзя в операх часами смотреть танцы. (Розенбергу.) Пожалуйста, восстановите музыку Моцарта.

Розенберг. Но ваше величество, я должен настаивать…

Иосиф(повелительным тоном). Вы меня весьма обяжете, Розенберг!… Я желаю слушать музыку Моцарта. Понятно?

Розенберг. Да, ваше величество.

Моцарт готов взорваться от радости. Он прыгает через стул и бросается к ногам Иосифа.

Моцарт. О, боже мой! Ваше величество, как мне благодарить вас? (Целует руку императора многократно и бурно, как во время их первой встречи.) Благодарю вас, благодарю вас, всегда буду вам благодарен, сир, всю свою жизнь!

Иосиф (убирает руку). Да, да… очень хорошо. Но зачем же так пылко! Прошу вас!

Моцарт (смущенно). Извините, пожалуйста.

Император встает и все поднимаются.

Иосиф. А в общем, вот так!

7. Премьера «Фигаро».

Театр озарен огнями по случаю премьеры «Фигаро». Придворные и горожане быстро заполняют зал. ИМПЕРАТОР и его двор садятся на свои места, как и другие зрители. В первом ряду КАТАРИНА КАВАЛЬЕРИ, вся в перьях и блестках, и КАПЕЛЬМЕЙСТЕР БОННО — дряхлее обычного. За ним — КОНСТАНЦИЯ и ВЕНТИЧЕЛЛИ. Все пристально смотрят на зрителей, точно это и есть представление. В первых рядах публика побогаче, в последних, и особенно на малой сцене, — бедняки. САЛЬЕРИ пересекает сцену и говорит со зрителями, направляясь к двум стульям, стоящим слева отдельно. Это его ложа, где в глубине сцены сидит ТЕРЕЗА, еще более похожая на статую, чем раньше.

Сальери (зрителям). И «Фигаро» поставили, несмотря на все мои ухищрения. Я сидел в своей ложе и смотрел на сцену не отрываясь. Для меня это было серьезным поражением. И все же я был страшно взволнован.

Отдаленно мы слышим, как Фигаро поет: «Мальчик резвый, кудрявый, влюбленный!» Публике опера явно нравится. Зрители улыбаются, наблюдая за невидимой сценой.

Это был мой марш! Мой бедный Приветственный марш! Переделанный теперь так, чтобы всегда восхищать публику!

Марш стихает. Аплодисменты. Антракт. Император поднимается. Он приветствует Катарину и Бонно. Розенберг и Штрек направляются в ложу к Сальери.

Розенберг (к Сальери). Этот последний пассаж — почти в вашем стиле. Но конечно, куда вульгарнее, куда навязчивее, чем могли бы позволить себе вы.

Штрек (растягивает слова). Именн-но!