Амальгама

Было бы бессмысленным заверять ее в том, что большая часть галактики в действительности была на ее стороне, а качества, которые здесь превращали ее в некую аномалию, ценились и вызывали восхищение едва ли не во всей обитаемой Вселенной.

– Не знаю, – ответил Ракеш. – Но если позволишь, я могу попытаться это выяснить.

– Как?

– Если ты разрешишь мне позаимствовать крошечную часть твоего тела, то я смогу ее тщательно изучить. Возможно, мне не удастся найти ответ на твой вопрос, но с некоторой вероятностью я смогу пролить некоторый свет на причины, которые делают тебя особенной.

У меня нет лишних частей тела, – испуганно заявила Зей. – Я же не самец, чтобы что-то из себя изымать.

Ракеш удивленно защебетал. – Частички, о которых я говорю, настолько крошечные, что ты и так теряешь их по тридцати шестижды тридцать шесть раз за смену, и даже не замечаешь.

– Я теряю частички своего тела и сама этого не замечаю? – Как бы сильно ее ни поразили истории Ракеша, к его более диковинным словам она относилась с долей здравого скептицизма.

– Именно. Они слишком малы, чтобы их можно было увидеть.

– Тогда как ты собираешься их изучать?

– При помощи машин, которые тоже слишком малы, чтобы их увидеть.

– Значит, как все это происходит, ты не видишь, а в итоге просто веришь тому, что эти машины тебе нашепчут.

– Более-менее.

– Мне кажется, что рассудком ты повредился побольше меня.

В ее словах не было шутки; Зей была настроена предельно серьезно. Следующие четыре встречи Ракешу пришлось потратить на объяснение атомной природы материи и попытки придать своим словам правдоподобия, не прибегая к стехиометрическим демонстрациям. Затем они перешли на уровень клеточной биологии и обсудили одиннадцать известных на сегодняшний момент репликаторов. Если у Ракеша и были какие-то сомнения насчет ее способности дать информированное согласие на секвенирование собственного генома, то сама Зей, по всей видимости, твердо решила, что не станет разрешать ему творить свои технологические чудеса, чтобы затем раскрыть тайну ее природы на манер оракула. Она обдумает предложение Ракеша не раньше, чем убедится в его правдоподобности, а для этого ей придется достаточно глубоко разобраться в его сути.

Когда они отправились в путешествие по основам естественных наук, Зей прямо на глазах у Ракеша стала выстраивать у себя в голове картину, далеко выходящую за рамки насущных вопросов, как по кирпичику, складывая знания во все более и более замысловатое представление об окружающем мире. И хотя опорой для него служили привычные ей понятия, разум Зей рвался на волю, пытаясь охватить все далекое, малое, абстрактное. Смена за сменой Ракеш усугублял ее «болезнь», все больше «лишая» рассудка. Ее коллег это не заботило; возможно, они и поддразнивали Зей в те моменты, когда она невольно делилась с ними своими странными идеями, но явно не собирались объявлять ей бойкот, пока она продолжала делать свою работу. Представители этой культуры не стали бы возмущаться ни ее близкими отношениями с Ракешем, ни инакомыслием в вопросах истории и реальности; священной для них была лишь работа. Разделявшую их пропасть могла ощутить только сама Зей, и никакого давления со стороны ее товарищей для этого не требовалось. Если никто, кроме нее, не согласится отправиться в этот интеллектуальный вояж – если он преобразит ее, а затем бросит среди тех, кто не разделяет ее образ мышления – то остаток своей жизни Зей проведет как никогда одинокой.

В тридцать шесть в квадрате раз.

ГЛАВА 22

К Рои приблизился один из учеников Гула, молодой самец по имени Хаф; три из его клешней были заполнены едой. Она с благодарностью приняла угощение, но прежде, чем ей предоставилась возможность сказать хоть слово, Хаф уже ретировался. Когда он вернулся к своей команде, Рои услышала, как он шепчет им: «Она первая ученица Зака».

– Она, наверное, очень старая, – заметил его приятель.

– Она видела, как он умер, – мрачно сообщил Хаф.

– Значит, она и сама скоро умрет, – объяснил приятель. – Так уж заведено.

Рои это позабавило. Гул прислал своих бывших учеников, чтобы те побыли здесь на побегушках и, узнавая все больше о тонкостях проекта, постепенно вербовались в более специализированные команды. Какое-то время она вслушивалась в их невинную болтовню; отвлечься было весьма кстати. Затем она снова переключила все свое внимание на стоящую перед ней задачу.

Развернутый ею контрольный узел располагался на границе между джонубной и сардовой четвертями, посередине линии световых курьеров, которую Джос наладила между созданной Рузом командой исследователей пустоты на джонубном крае и контрольным узлом Барда. Там она разветвлялась, образуя отдельную сеть световых курьеров, ведущих к операторам туннельных заслонок.