Амалия. Книги 12-21

Девушка снова расплакалась, потом принялась долго и обстоятельно сморкаться. Папийон размышлял. Ясно, почему Туманова взяла Элен себе в услужение – некрасивая, без родных и друзей, полностью зависит от нее…

– Мадам знала французский, но предпочитала говорить по-русски, и в конце концов я выучилась понимать этот язык. Платила она не всегда аккуратно, правда, иногда дарила свои вещи, старые платья, шали… Мы жили в основном в Париже, а также приходилось ездить в Россию. Мы несколько раз ездили. Конечно, мне трудно было привыкнуть к ее… к ее мужчинам. Рядом с ней постоянно кто-то был… Только они не задерживались, не знаю почему. Потом в ее жизни появился граф Ковалевский. Мадам решила: это то, что надо, – богат, знатен. Стало быть… нужно его заполучить. И она повела дело так ловко, что в конце концов развела месье Поля с женой. А вот с ее собственным разводом дело обстояло не так безоблачно… Муж мадам требовал денег, больших денег.

– Вот как?

– Да. Когда появлялся у нее, всегда начинал с того, что говорил, как ее любит и как она ему дорога, а потом всегда переводил разговор на деньги… И ведь мадам что-то ему заплатила, но мужчина приходил снова и требовал еще больше. К тому же граф Ковалевский имел несчастье познакомить хозяйку с Урусовым. Я присутствовала при этом и видела, как госпожа на него посмотрела… на Урусова, я хочу сказать. И адвокат почувствовал, что нравится ей, хотя вначале притворялся, что она ему неприятна…

– Что было дальше?

– Дальше? Ну… мадам выведала у Урусова состояние дел графа и поняла, что тот не так богат, как ей думалось… Госпожа была очень разочарована. Она ведь никогда не любила месье Поля и передо мной не считала нужным скрывать это.

– А Урусова любила?

– О, тут совсем другое дело… Адвокат как-то сумел подобрать ключик к ее сердцу. С ним мадам становилась совсем другой. Они дурачились, как дети, Урусов заставлял ее смеяться, говорил, что обожает ее, что ни одна женщина на свете не стоит ее мизинца… Однако беда в том, что у него тоже не было особых денег, и к тому же мужчина не был свободен. В конце концов Урусов расстался с женой и перебрался в Париж, но… Мало того что адвокат больше не мог вести дела, то есть потерял свой источник дохода, так еще и граф стал что-то подозревать. Он ведь умный человек, граф Ковалевский… Был умный, я хочу сказать. Тогда моя госпожа придумала, как ей казалось, ловкий ход: вскружила голову одному своему родственнику, чтобы тот отвлек внимание графа от Урусова. А юноша пылко в нее влюбился…

– Вы говорите о Нелидове, верно?

– Да. Он твердил, что готов ради нее на что угодно, стоит ей только приказать. До поры до времени мадам только смеялась, не принимая его слова всерьез… Ведь у нее был Урусов, которого она любила. Ей казалось, что им для свободной жизни не хватает только денег. Конечно, граф Ковалевский был очень щедр и оплачивал ее счета, но когда не любишь человека, все, что исходит от него, не доставляет радости… Госпожа хотела быть независимой и хотела жить с Урусовым, все остальное ее не интересовало. Раз она не могла выйти за графа замуж, хозяйка стала думать, как бы побудить его составить завещание в ее пользу. В конце концов, его брат болен чахоткой, а ведь не зря же говорят, что болезнь эта заразная, вдруг граф умрет, и тогда она получит все. Мадам поделилась своим планом с Урусовым, но адвокат сказал, что игра не стоит свеч. Во-первых, у графа не такое уж значительное состояние, во-вторых, любое завещание можно опротестовать, тем более что она не жена, а у графа есть родственники. Тогда моя госпожа отказалась от мысли о завещании. Но желание избавиться от Ковалевского и сделать деньги на его смерти осталось.

– И тогда Мария Туманова подумала о страховке, верно?

– Как-то Урусов рассказал ей, как вдова одного его приятеля получила большую страховку за мужа. Тот плохо себя чувствовал, российские врачи считали, что это пустяки, но какой-то врач во Франции поставил диагноз: саркома, который оказался точным. Мужчина никому в России не сказал о диагнозе, кроме жены. Но супруги были небогаты, к тому же имели троих детей… И больной застраховал свою жизнь. Через год он умер, а вдова получила огромные деньги. Моя госпожа, выслушав эту историю, сказала что-то вроде того: бывают же на свете благородные мужчины. А еще, мол, хорошо бы на месте того больного оказался граф Ковалевский… Ведь если завещание можно оспорить, то страховка – совсем другое дело, ее заключают в пользу кого угодно. Потом мадам несколько раз возвращалась к теме страховки, выспрашивала у Урусова разные нюансы… Как бы в шутку, понимаете? Но Урусов, который хорошо знал графа, откровенно сказал моей госпоже, что Ковалевский ни за что не станет страховать свою жизнь, потому что не переносит разговоров о своей смерти.

– И как же госпожа Туманова сумела добиться своего?