Амаранты. Одаренный

– Айлу? – Кимико очень удивилась, но была вовсе не против, скорее наоборот. – На самом деле это просто идеально. Она как раз хотела узнать побольше о нюансах невербального общения, используемого различными кланами. Будет намного проще научить ее этому, если мы будем жить вместе.

Лицо Хисоки потеплело.

– Я уверен, что ей будет полезно твое руководство.

– Но… уверены ли вы, что не возникнет неловкости? Вы ведь уже познакомились с моей семьей. Они слишком уж активно пытаются установить выгодные связи. – Кимико состроила гримаску. – Тем более что я собираюсь их разочаровать.

Широкие брови удивленно приподнялись.

– Почти каждый, с кем знакомится Айла, пытается ее использовать.

Кимико хотела было возразить, но ее перебила легкая трель Суузу. Он смеется?

Хисока поднял ее руку, которую все еще сжимал, и прижал ее к своей груди. Прямо под ее ладонью билось его сердце – уверенно и ровно.

– Айла – моя драгоценная ученица, а ты не «почти каждый». Ты нравишься Айле. Эвер выбрал тебя. Хармониус рад принять тебя. Элоквент нуждается в тебе. И я буду тебе доверять.

Она поняла, что это был обет.

И снова почувствовала себя скверно.

Когда Хисока спросил, может ли она ему доверять, Кимико ответила, что не уверена в этом. Точно так же, когда Элоквент предложил ей верность до конца жизни, она не могла сказать, что для нее это важно. Все ее дружелюбие казалось неубедительным по сравнению с теми обязательствами, которые готовы были взять на себя амаранты. Почему они так быстро поверили? Неужели разглядели в ней что-то, чего она сама не видит?

Она надеялась, что сможет это понять.

Кимико крепко прижала руку к сердцу Хисоки Твайншафта и ответила искренне:

– Мне тоже нравится Айла. Я думаю, мы могли бы стать хорошими друзьями, лучшими, и ваше доверие дает нам такой шанс.

Грудь Хисоки завибрировала – он замурлыкал, нежно приобняв ее.

– Могу ли я прояснить кое-что, что ты, возможно, уже и сама поняла?

Она кивнула, потеряв дар речи.

– Хармониус – собака.

Кимико хихикнула:

– Уж настолько-то я разбираюсь.

– Именно поэтому у Хармониуса сильна потребность защищать, но он не может преступить традиционные границы, – продолжил Хисока. – Традиционно поклонник должен охранять своего избранника, но не наоборот.

– И потому Айла, – сказал Суузу.

– Я потворствую своей ученице, но боюсь, что и использую ее. – Хисока прижался щекой к волосам Кимико. – Потому что никакие традиции не помешают тем, кто любит Айлу, сделать святилище Кикусава более безопасным.

Всхлипнув, Кимико раскинула руки и крепко обняла кота. Потому что, даже если в деле имелись свои хитросплетения и скрытые мотивы, сейчас для нее важнее всего было понять истинную цель. А в данном случае это означало, что, несмотря ни на что, ее сестры будут в безопасности.

Глава 28 Неоценимое значение

Обычно Элоквент наслаждался теми редкими моментами, когда папа целиком оказывался в его распоряжении. Но все, что он мог сделать сейчас, это заглядывать в лицо отцу с плохо скрытым ужасом.

– Что ты сделал?

– Все устроил. – Папа похлопал его по плечу. – Я забочусь о тебе.

– Я сам могу о себе позаботиться.

Снисходительная улыбка отца не слишком обнадеживала. Квен попробовал убедить:

– Мы с Кимико уже пришли к соглашению. Надеюсь, ты не ждешь, что я откажусь от своего слова.

– Ничего подобного я не ожидаю. Не волнуйся ты так сильно. Я послал посредника.

– Ты… подожди. Что?

– Я знаю свои обязанности! – Отец сиял. – Я делал то же самое для всех твоих сестер.

– Папа! – Что может быть хуже? – Я не женщина!

Отец только фыркнул:

– Гендер тут ни при чем. У тебя появился поклонник. Я не допущу, чтобы хоть одно мое дитя погружалось в тонкости официального сватовства без поддержки посредника.

Это было несправедливо, обидно.

– Ты назначал посредника, когда Мерит, или Шанс, или Валор ухаживали за своими невестами?

– Конечно нет. Они были вполне способны ясно заявить о своих намерениях.

– А я, значит, неспособен?

– Ты – нет. – Отец совершенно не хотел понимать, в чем суть. – Кимико – претендентка. Намерение будет высказано ею.

Элоквент признал эту точку зрения, но все же возразил:

– Она же не знает наших традиций. И уж тем более не знает, чего ждешь от нее ты.

– Тем больше причин назначить квалифицированного посредника! – убежденно возразил папа.

Он был так доволен собой! Кого же он выбрал? Только не кого-нибудь из старших братьев – это было бы ужасно, они потом задразнят. И дядя Лауд не подойдет, он ведь такой молчун. Ужасающее подозрение закралось в душу Квена.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, скажи мне, что это не дедушка!

Отец вытаращил глаза и даже, кажется, выругался, а потом заключил Квена в объятия:

– Творец, сжалься над нами! Нам всем придется достаточно сложно и без участия моего отца. Нет, я выбрал Твайншафта.

Квен понимал, что его отец вправе ставить Кимико высокую планку. И все-таки на нее явно возлагали слишком много надежд.

– Кимико – человек. А вдруг она решит, что сватовство для нее – это слишком сложно?

Папа нахмурился: