Амаранты. Одаренный

– Так что, конечно, здорово, когда под ногами малышня, но все больше зависит от цели анклава. Потому что некоторые классы наблюдателей очень агрессивны. Даже когда их рабочие места огорожены, они все равно действуют на общую атмосферу. Как запах корицы, доносящийся из закрытой духовки, или электрический привкус во рту, который говорит вам, что в тучах над головой появляется молния.

Госпожа Ривз энергично закивала:

– Это одна из причин того, почему амарантийский эквивалент больниц часто расположен в шахтерских анклавах. Наблюдатели, которые режут и настраивают кристаллы, обнаруживают, что их души резонируют на огромных расстояниях. И целители обнаружили, что увеличение и усиление способствуют…

Элоквент ссутулился на стуле, сосредоточив внимание на Кимико. Она была полностью поглощена обсуждением и, казалось, хотела выступить или задать вопрос. Где-то в глубине души он желал бы сам ответить на все ее вопросы, но не мог позволить своим инстинктам контролировать каждую мелочь. Тем более что ему предстояло отсиживаться в пассивной роли объекта ухаживаний.

Это было на удивление неприятно. И как только женщины это выдерживают?

Пожалуй, надо бы расспросить сестер. Или Флэй, ее он увидит раньше.

Наконец госпожа Ривз объявила перерыв, и Айла ткнула его в плечо:

– Ты не поднял руку.

– Я что-то пропустил?

– Неофициальный опрос. Около двух третей амарантов в классе уже пробовали уход. А ты нет?

– Почему, и я тоже. – Хармониус заранее договорился о его первом уходе, – вероятно, в надежде, что это ускорит его рост.

– Тебе не понравилось?

Квен вздохнул. Ему нравился восторг от прикосновения к могущественной душе, но не нравилась сопутствующая уязвимость. Довериться было трудно. Подумав об этом, Квен сразу почувствовал себя глупо, учитывая, как быстро он решил довериться Кимико.

– Понравилось, даже слишком.

Любопытство на ее лице тут же сменилось беспокойством:

– Если это очень личное…

– Ничего подобного. – Он слегка коснулся ее золотистых волос и улыбнулся, глядя в глаза, напомнившие ему другие, смеющиеся, зеленые. – Он был тогда лишь немного старше, чем ты сейчас. И с тех пор мне никто особо не был нужен.

В глазах Айлы сверкнули те же искорки, губы сложились в такую же улыбку.

– Ты и папка?

Он кивнул.

– Ты один из его особых фаворитов? – Она не стала дожидаться ответа. – Сенсей все еще приводит к нему людей за первым вкусом. Потому что он джентльмен. И благородный. Он был твоим первым вкусом?

Вопрос был очень личным, но Квен ответил, покачав головой:

– Последним.

– Ты скучаешь по нему?

Как тут ответишь?

– Человек, которого я помню, был мальчиком. С тех дней, когда он пытался мне помочь, он стал совсем другим.

Айла поджала губы:

– Неужели люди так уж сильно меняются?

– Я недостаточно общался с людьми, чтобы знать наверняка, – смущенно признал Элоквент.

– Ну, раз он пытался помочь тебе, он не мог этого забыть. – Девочка достала телефон и застучала по экрану. – Он на связи.

– Что ты делаешь?

– Может, я не такая утонченная, как папка, зато у меня есть его номер. Я ему пишу.

Не успел Квен возразить, как она нажала «Отправить».

Проходили секунды, у Квена колотилось сердце, а кожу под волосами неприятно покалывало от пота. Он и не знал, что для него настолько важен Майкл Гард, который в свое время серьезно выслушал грубоватые объяснения Хармониуса, после чего выдвинул два требования – конфиденциальность и время.

Неторопливый и раскованный, Первый из Стражей целиком завоевал доверие Квена. И в течение нескольких недель Квен чувствовал себя так, словно делил одну душу с другим человеком.

На протяжении нескольких месяцев после отъезда юного наблюдателя стая списывала мрачное настроение Квена на разочарование оттого, что Майкл не сумел ни объяснить, ни вылечить его задержку в развитии. Только дядя Лауд понял: «Ты вырос».

Элоквент вспомнил свое изумление: «Как?»

Лауд притянул к себе племянника, прижался лбом к его лбу. И на мгновение показалось, что один из них – Собрат, потому что голос Лауда буквально проник в разум Квена, передавая слова слишком личные, чтобы их можно было произнести. Полюбить – значит вырасти.

Телефон Айлы тихо звякнул, и она наклонилась к Элоквенту, позволяя ему видеть экран, пока отстукивала краткий ответ.

Папка, я скучаю по тебе

Но мой друг скучает по тебе больше

Что это, kotenok?

Дразнишь своего старика загадками?

Кто там, пожалуйста?

– Вечно он издевается. – Айла говорила и стучала одновременно. – Kotenok – значит котенок по-русски, и он стал так меня называть, когда узнал, что Хисока-сенсей удостоил меня чести стать его ученицей.

– Тебе не нравятся кошки?

– Отчего же. – Она слегка надула губы. – Просто я не желаю, чтобы со мной обращались как с ребенком.