Амазонка бросает вызов

— Вы тут? О чём болтаете? — видимо, освободившись временно от дел, пришла она передохнуть, забралась на лавочку поближе к нам, и сложила руки на коленях. Элия была общительной и тянулась к людям, в отличие от Заринэ, та возилась с сыновьями и никогда не пустословила. Сначала она показалась мне самой старшей из нас, и я здраво рассудила, что ей неинтересны молодые девчушки, но за завтраком я поизучала её лицо, и пришла к выводу, что она едва ли намного старше меня. Уточнив это у внучки настоятеля, я услышала подтверждение: Заринэ была старше меня всего на год! А Лео, вроде бы, мужчина уже давно за тридцать… Лишь бы Джоанна не провела аналогию (если уже не в курсе всей истории) и не уверовала в то, что мастера и юные создания — прекрасные пары, ещё не хватало, чтоб она пыталась в свои пятнадцать соблазнить почтенного воина, ведь Заринэ, выходит, учитывая, что Хо три года, стала матерью… Ё-моё, как всё запущенно! Ещё монастырь, называется. Ладно, что это я? Не мне судить, меня тут не было, подробностей я не знаю, со свечкой не стояла, и вообще не моё дело. О чём там Элия спросила? Ах, да!

— Об интересах, любимых занятиях, — постаралась я обозначить всё так, чтобы не солгать, — вот у тебя есть какое-нибудь увлечение? Призвание, так сказать.

— О, я всегда хотела работать в медицине! — живо отозвалась альбиноска. — Но в Тибете, где я выросла, не было даже школы, поэтому я получила аттестат о неполном среднем образовании поздно, рассчитывала с ним поступить на медсестру, но не сложилось. Теперь я тут, заведую дедушкиной аптечкой, лечу от вывихов, растяжений, ушибов и простуд адептов. Пусть я и не реализовала свою мечту о том, чтобы стать медиком-специалистом, но то, что считала своим призванием от меня никуда не ушло.

— Классно! — Я дотянулась до плеча Джоанны и потрепала за него. — Вот видишь, в Тигрином логе можно найти себе столько дел! У тебя впереди месяц, чтобы присмотреться, привыкнуть ко всему.

— Шер!!! — раскатисто раздалось сверху, прерывая стройность и однолинейность нашего диалога. Мимо беседки, ковыляя и каждый второй шаг чуть ли не падая, спешил вниз, сбежав от матери, непоседливый мальчуган, пока та кричала ему от столовой. — Стой!

— Я поймаю! — подскочила Джоанна, и, пулей выбежав из беседки, догнала Шера, подхватила на руки, и понесла наверх, обратно под надзор Заринэ.

— Он когда-нибудь её доведёт, — посмеялась Элия в кулак, — ничего не заставляет его угомониться, а внизу-то обрыв! Мы постоянно поглядываем, чтобы он туда не чебурахнулся. Вот Хо — образцовый ребёнок, скажешь «сиди», так он никуда не уйдёт, пока не получит разрешения, а этот — сорванец.

— Заринэ так рано стала матерью, — стараясь не придавать голосу негодования, сказала я, — ей бы ещё погулять…

— Ты что! Нет, она бы не стала гулять, да и как? Там, откуда её забрали, женщины не гуляют, а от рассвета до заката занимаются ещё более тяжёлым трудом, да притом не имеют права выбора. А тут… Ты думаешь, её кто-то ставил тут ответственной по кухне или остальному хозяйству? Ничего подобного, она считает это своим святым долгом, и смотрит на ребят, как на дикарей, когда те стирают или готовят себе что-то сами. Она не любит говорить о том, что было до её попадания сюда, но как-то обмолвилась, что первый раз её выдали замуж в двенадцать лет.

— Двенадцать?! — чуть не упала я набок, поперхнувшись возмущением, опешившая, огорошенная. — Неужели такое ещё бывает в двадцать первом веке?

— Да, в её глуши, в селе, из которого она, это нормально. Ей, наверное, повезло, что она не родила там ещё раньше… Заринэ намекнула, что её поколачивали там. Я не могу себе представить ужасы, которые происходят где-то, в каких-то частях нашей планеты, и им невозможно противостоять. Что может двенадцатилетний ребёнок, если его отец отдаёт какому-то мужчине за… не знаю, за деньги? Или десяток голов скота? Страшно, Чонён, как подумаешь… Конечно же, после этого Лог ей рай земной, ну, а Лео — он никогда не поднимет на неё руку. Он же золотой.

— А как же его звериные приступы?

— Я ничего такого не застала, но, судя по детям… — покраснев, заулыбалась Элия, — всё решается без рукоприкладства, вполне полюбовно. Учитывая, как Заринэ ждёт каждого его приезда, и с какой тоской поглядывает иногда на ворота — не появился ли? — её всё не только устраивает, но даже радует. Будда! — девушка приложила ладони к щекам. — Бесстыдно обсуждаю чужую личную жизнь, я плохая.

— Да ладно, это всего лишь невинное сплетничанье, — подмигнула я. — Должна же я откуда-то брать информацию о том, что тут происходит? Заринэ со мной совсем не разговаривает.

— Ей не нравится то, чем вы с Джоанной собираетесь заниматься, — поведала мне Элия, — у неё, похоже, предубеждения против воинствующих женщин.

— Она сказала об этом?

— Прямо — нет, только обтекаемо, что это неправильно, и вы ничего хорошего не делаете… Иногда в Заринэ просыпается старая бабушка, это нормально, — засмеялась внучка настоятеля.

— Она и одевается, как бабушка. Эти длинные юбки, платки на голове…