Амазонка бросает вызов

— Чонён, ты уже достаточно взрослая девчонка, — посмотрел на меня Эн, когда Хонбин с Заринэ пропали из вида. — Тем более, современная молодёжь рано всё знает, так что, буду с тобой откровенен. — Я замерла, не зная, чего ждать на этот раз, действительно откровенности, или новой шутки? — Бывали мы как-то в Саудовской Аравии, вразумляли дядю, который не тех людей спонсировал… Завёл я там любовницу. — Эн что-то заметил в моих глазах и улыбнулся. — Да, я же сказал — мы не святые. Так вот, это была абсолютно обеспеченная всем необходимым женщина, и абсолютно ограждённая от всего женщина. В лучших традициях своей религии и тех мест, она не работала, она выходила из дома только с мужем для того, чтобы он купил ей дорогие украшения, а он был богат и даже очень. У неё было двое прекрасных детишек. У неё было всё, и жила она в коттедже с прислугой и охраной. Знаешь, чего у неё не было? Счастья. Настолько несчастного создания мне не приходилось видеть даже в беднейших сёлах Афганистана. И тогда я многое пересмотрел, Чонён. Можно дать женщине безопасность, обеспеченность и благополучие, но если не дать ей свободу сделать собственный выбор в чём-то, если не дать ей пожить вольной жизнью с ошибками и опытом, то остальное не принесёт счастья. Потому что, по сути, мужчины и женщины хотят одного и того же, и ничем не отличаются друг от друга, кроме половых органов. Поэтому я не против тебя здесь, какие ко мне ещё будут вопросы?

— Как вам удалось стать её любовником, если она жила под охраной и никуда не выходила без мужа?

— Молодец, — хитро заулыбался Эн, — ты мне нравишься, во внимательности не откажешь. Но секреты сноровки ты со временем узнаешь сама, без моих разъяснений. Только надеюсь, что не для таких же целей…

— А почему нет? — Несмотря на лукавство и умение мистифицировать, Эн расположил меня к себе, захотелось без лицемерия поделиться мыслями. — Как вы думаете, почему порядочность у девушек в плане… — В отличие от разговора с Верноном, этот не позволил мне запросто сказать слово «секс», я запнулась. И теперь в роли позволителя выступил мастер Эн:

— В плане секса?

— Да! Почему она у них должна соблюдаться, а у парней — нет?

— Я так не считаю, Чонён. И мужчины, и женщины должны подходить к интимной близости осторожно, не бездумно, а тщательно прислушиваясь к сердцу и разуму. Легкомысленное отношение к самому личному, что может быть — занятию любовью, никого не приведёт ни к чему хорошему. Но если что-то не сложилось в силу каких-то причин, то я так же не вижу ничего плохого в новых попытках. Проблема в том, что современные люди слишком просто начинают «пытаться» снова и снова, будто пробуют новое блюдо, а не партнёра. Но если от переедания бывает дурно, то что остаётся говорить про переизбыток постельного опыта?

Я кивнула, соглашаясь. Не думала найти в этих героях таких продвинутых и модернизированных собеседников. Казалось, что самоотверженно рисковать жизнью могут только нелюдимые, блаженные личности, которых не привлекают удовольствия, которым чужды наслаждения, получаемые от жизни. Но всё не так, у Эна была любовница (и вряд ли одна), он свободно говорил о том, что касалось земных радостей. Интересно, Джоанна знает, что он — такой? Или она потому и любит именно его, что Эн вполне фривольная натура, не чуждая беззлобному (невинным не назвать) баловству?

— А кто сегодня вечером будет нас обучать? — перевела я разговор в другое русло. — Вы или мастер Хонбин?

— Лео. Вчера он провёл вечер с семьёй, но теперь пора выполнять свои обязанности, мастер боя в Тигрином логе всё-таки он. А мы завтра или послезавтра уже уедем.

— Так быстро? — заволновалась я за Джоанну, она точно скиснет.

— Нас ждут дела там, — указал Эн в сторону врат, подразумевая тот обширный мир, что стелился за ними.

— А мастер Лео?

— Останется. Он пообещал Заринэ побыть здесь подольше, так что, в любом случае, после нашего отъезда, пока не появится кто-нибудь другой из мастеров, чтобы подменить его, ему нельзя будет отлучиться из Лога. После смерти мастера Хана вся ответственность за боевые умения выпускников на нём.

На горизонте нарисовался Чимин и, пока мужчина договаривал, он подошёл к нам.

— Вот ты где, — обратился он ко мне, — ну что, идём заниматься?

— Идём, — поднялась я, и, отходя, невольно опять склонилась перед Эном.

— Да прекрати ты, — махнул он на меня рукой. — Чим, объясни ей, что я не памятник павшему солдату.

Чимин засмеялся.

— Смирись, что в узких кругах вы уже легенды.

— Чепуха. Я всего лишь Неизвестный, ученики должны поклоняться справедливости, мудрости, храбрости — абстрактным, а не воплощенным. У каждого должен быть свой путь, не уподобления или подражания, а уникальный, особенный, единственно верный.

Эн тоже поднялся и, когда мы пошли к спортивному залу, а он вниз, к домику наставников, храму или столовой, у меня ещё отдавались в ушах его слова.

— Он поэтому Эн? — спросила я у Чимина, идя рядом. — От «неизвестного»?