Амазонка бросает вызов

— Ну… — протянул Чимин и задумался. Мы прошли метров двадцать, прежде чем он заговорил вновь: — По-разному. В основном мы все познакомились в связи с увлечением борьбой. Намджун же тоже раньше практиковал, но потом вышел из строя. Однако это же не повод оборвать дружбу, верно?

— Конечно, — кивнула я. — А вы с Чонгуком, значит, мастера спорта? — Зачем я полезла убеждаться? Потому что Чжунэ посеял сомнения, обозвав Чонгука хулиганом и бандитом? Зачем я вообще вспомнила о том, что сказал Чжунэ? Его легковесные фразы нужно забывать сразу же, как только они отзвучали.

— Мы занимаемся частными тренировками, — сказал Чимин, и я мало что из этого извлекла. Да или нет? Частными — в смысле тренируют за деньги того, кто их попросит, как меня? Или в плане частных школ, которые не дают официальные грамоты, награды и звания, признанные государственными ассоциациями?

— И вы все буддисты?

— Намджун, Хосок и Чонгук — да, а я как-то не втянулся, — с улыбкой признал Чимин. — Я далёк от религии, не люблю думать о том, в чём не разбираюсь, не люблю верить в то, что не играет роли в моей жизни. Какая разница, что будет потом? Я живу здесь и сейчас, и то, что меня окружает, зависит не от силы моей молитвы, а от того, хорошо я поступлю или плохо, правильно или не правильно, помогу или не помогу кому-то. Я считаю религиозность пустой тратой времени, есть масса дел, которую я предпочту переделать вместо того, чтобы согбенно ползать в храме, зажигая свечки или благовонные палочки.

— Мне близка твоя позиция, — жарко согласилась я. — Тоже терпеть не могу надеяться на что-то, сидеть сложа руки и ждать. Лучше самим быть хозяевами своей судьбы…

— Не стоит забывать, что становясь хозяевами своей судьбы, мы влияем и на чужие судьбы, — заметил Чимин.

— Да, я знаю, нельзя думать только о себе. Я всегда думаю о сестрах, каждый раз, когда что-то делаю, мне хочется как-то облегчить их жизнь, сделать её лучше, приободрить их, не совершить ничего, за что им будет стыдно за меня…

— Значит, круг твоих переживаний ограничивается сёстрами? А что до других людей?

— Каких именно?

— Любых. Всех людей вокруг. Они тебя совсем не волнуют?

— Ну… — растерялась я. — Как же, есть ещё друзья. Я очень переживаю за своих друзей: Югём, Джуниор, Ильхун, Сондже…

— И всё? Кроме них ни за кого не переживаешь?

— А о ком мне ещё беспокоиться? Обо мне же больше никто не беспокоится. Я за взаимность. Вот, теперь в нашу семью вошёл Намджун, мы с ним в отличных отношениях, о нём я забочусь тоже. А чужие — они и есть чужие.

— Я понимаю тебя. Само собой, не хочется думать о людях, которые не думают о тебе. Безответность всегда кажется нам несправедливой. Но, знаешь, о чём гласит мудрость? Если ты ожидаешь награды за доброту, то это не доброта — а эгоистичное вложение с целью получения выгоды.

— Мудрость не похожа на древнюю, это кто ж так сказал? — садясь в вагон метро, полюбопытствовала я.

— Да есть один классик, ты его не знаешь.

— И ты хочешь сказать, что ты всегда всё делаешь бескорыстно? Абсолютно для всех?

— Я стараюсь.

— Вот подойдёт к тебе сейчас какой-нибудь прохожий, и попросит в долг денег. И ты ему дашь?

— Я никогда не даю денег в долг, — сказал Чимин, и я уже открыла рот, чтобы воскликнуть «вот!», как он добавил: — Если меня просят дать денег, и у меня они есть — я просто даю. Я не прошу мне их возвращать.

— Это… странно, — тихо промямлила я и замолчала. Чимин пожал плечами, откинувшись на сидение.

Я поднялась в квартиру и обнаружила обеих сестёр перед телевизором. С кучей закусок и чаем, они смотрели какие-то дорамы. Типичное женское провождение свободного времени. Ну не скукотища ли?

— Как погуляли? — окликнула меня Чжихё. Я пыталась протиснуться в свою комнату, оставшись не потревоженной, но не удалось.

— Отлично, как у тебя день прошёл? Намджун у нас был?

— Нет, мы с ним после работы ездили смотреть, как устраивают квартиру, там и поужинали. — Намджун, готовясь к свадьбе, прикупил недвижимость в Каннаме, не собираясь толкаться с родителями под одной крышей, или тесниться у нас. Теперь там шёл ремонт, чтобы гнездышко было готово к моменту первой брачной ночи. А я всё ещё с тоской думала о том дне, когда мы с Сынён останемся тут вдвоём. А если и она выйдет замуж?! О боже, я останусь одна в нашей двушке[8]! Что я тут буду делать? Я умру от одиночества, пыли и голода. Впрочем, по последним двум причинам мы умрём и с Сынён на пару. — Потом он меня подвёз и уехал, потому что было уже поздно.

— Зачем вы следите за ремонтом? — прокомментировала самая старшая из нас. — Наймите дизайнера, меньше хлопот.

— Ну да, дизайнер интерьеров — бывшая Намджуна, — нахмурилась Чжихё, ковыряясь палочкой в миске с кимчи, — вдруг он наймёт её?

— Здорово, по знакомству дешевле возьмёт, — пошутила я.

— Нет, если так, то не надо, — сделала вывод Сынён. — Мужчинам никогда не нужно давать повод даже подумать о ком-то на стороне, нельзя давать им даже вспоминать других женщин. У них же там тумблер, щёлк — и хочет другую, пока не присунет ей.

— Сынён! — возмущенно погрозила ей кулаком Чжихё. — Что ты такое говоришь!