Амазонки и странники

– Наверное, принадлежат, но только кто ж туда попрется их пересчитывать? Туда только на вертолете можно добраться или пешком – трое-четверо суток по болоту. Кому из местной власти охота туда шкандыбать?

– А у них, это, хоть паспорта есть? – снова встряла Марина.

– Сомневаюсь, скорее всего, нет.

– И как они живут?

– Натуральным хозяйством. Ну, практически натуральным. Приходят два раза в год в ближайшую деревню за керосином, спичками, солью, ножами, патронами, рыболовными крючками…

– Водкой?.. – подхватила Лена.

Сашка пожал плечами.

– Если хочешь, на месте спросим у продавщицы из сельпо, она нам выдаст полный список. Они все время берут одно и тоже.

– А одежду они делают сами или покупают?

– Сами… Покупают… И то и то. Давайте не будем отвлекаться на частности, не это главное…

– Не нужно затыкать мне рот! – перебила Лена. – Если я спрашиваю, значит, мне нужна эта информация. Я не для развлечения сюда приехала, а для работы, и если я спрашиваю что-нибудь…

– Тогда давайте будем работать! – оборвал ее Сашка. – Раз вы для работы приехали, то давайте займемся делом, а не болтовней, хорошо? Спасибо.

Лена обиженно замолчала. Сашка сделал эффектную паузу, хотя то, что он собирался нам сообщить, мы уже в общих чертах знали, поэтому и потащились сюда, за тридевять земель, чтобы потом тащиться еще дальше.

– По свидетельству жителей Тургаево, Гнилая Елань живет при матриархате, – заявил Савченко. От его тона хотелось встать по стойке «смирно»: так суров и многозначителен был его голос. – Бабы на командных ролях, мужчины в подчинении. Дети считают родство по материнской линии, точно так же происходит наследование имущества. Придержите свои памперсы: имеется обратное половое разделение труда – и это в деревне, в тайге! Мужики сидят дома: готовят, стирают, смотрят за детьми, бабы ходят на охоту, рыбачат, командуют. Бабы приходят в Тургаево за патронами и выправляют разрешения на огнестрельное оружие. Совершенно необычное социальное устройство. Потрясающая архаика с самобытными элементами. Говорят, что правит там одна шаманка…

– До них не только перепись, до них и христианство не дошло? – опешила Марина.

– Неизвестно, но местные утверждают, что у них есть шаманка. Мне рассказывали, что однажды гнилоеланские попытались прийти в тургаевскую церковь за крестиками. Но бабки в церковной лавке им не продали. Сказали, что вы, мол, некрещеные язычники, вам и незачем.

– Пардон, пардон, – на этот раз встрял я. – А этнически эти твои сибирские амазонки, вообще, кем будут?

– Русские старопоселенцы, – уверенно отвечал Саша. – Дед из Тургаева, с которым я общался, описал их очень характерно: «Они не русские, они чалдоны».

– Мой прадедушка точно такой же, – заулыбалась Маринка. – «Я, – говорит, – не русский, я – казак!» Мы уральские…

Сашка посмотрел на нее строго, как молодая учительница на расшалившуюся первоклашку. Марина виновато притихла.

– Я этому деду попытался объяснить, – продолжил рассказ Санька. – «Дедуль, говорю, чалдоны – это те же русские. Так называют коренных сибиряков. Ты, говорю, сам подумай: лицом-то они на русских похожи или, может, на китайцев?» «На русских, говорит, похожи». Ну я ему: «Так значит, они и есть русские», а он мне: «Подумаешь, немцы, вон, тоже на русских похожи…»

– В общем, твоя просветительская лекция не имела успеха, – сказала Лена.

Саша повернулся к ней и молча смотрел на нее несколько секунд. Она отвечала ему таким же вызывающим взглядом. Глазищи у нее были черные-черные, как у цыганки. У меня в голове мелькнуло, что поход наш не будет дружным.

– Давай, дальше рассказывай про объект, – подбодрил я товарища, а то эта игра в гляделки начинала уже меня пугать.

– Так вот, – продолжал Сашка, поворачиваясь ко мне и Марине. – Как я уже упоминал, в Тургаево приходят только женщины. Женщины привозят свой продукт на продажу, распоряжаются деньгами, женщины ведут переговоры с местными властями. И что еще немаловажно и характерно для матриархата: у них очень свободное половое поведение.

– То есть? – подняла светлые бровки Марина.

– То есть, выражаясь словами баб из Тургаева, «Еланьские бабы – блядищи», – с холодной точностью исследователя сообщил Сашка, и, не обращая внимания на пунцовый румянец, заливший щеки борца за равенство полов, пояснил:

– За покупками приходят примерно на пять дней. В это время могут запросто закатиться в кабак и гулять с местными мужиками. У тургаевских мужичков пользуются репутацией секс-чемпионок. Дают всем. Ну, по крайней мере, мне так говорили. Разумеется, местные бабы их ненавидят. Как раз в то время, когда я там гостил этой весной, тургаевские бабоньки пытались разобраться с прибывшими еланскими «шалопутками». Не тут то было! На глазах всего села (я, разумеется, был в первом ряду и болел за команду гостей) две таежницы раскидали объединенные женские силы тургаевских, как Шварценеггер с Ван-Даммом компанию дошкольников.

– Сколько примерно лет было женщинам, которые при тебе в село приходили? – спросила Лена, у которой, видимо, научный интерес пересилил личную обиду.