Амброзия

Последнее замечание вызвало в толпе волну довольных возгласов, их глаза заблестели. Я закрыла глаза, слегка напуганная безграничной жестокостью моего вида.

Затем королева крикнула по-английски:

– Займите свои позиции. Я требую, чтобы к концу поединка вы пронзили клинком насквозь сердце, шею, живот или глазницу вашего противника, пока острие не выйдет с другой стороны.

Мир качнулся у меня под ногами. Значит, никаких лазеек.

– Как я уже объясняла Торину, – прокричала она, – если кто-нибудь из вас попытается сбежать или подумает, что может сразить королеву, я прикажу своим лучникам вас пристрелить. Затем сброшу Аву с башни и казню Благого короля. – Она улыбнулась. – Я ясно выразилась?

Черт.

Королева только что погасила каждую искорку надежды, вспыхнувшей было в моей душе. И теперь в ушах так гулко пульсировала кровь, что я больше не слышала собственные мысли. На лбу выступил пот, и взгляд инстинктивно переместился обратно к двери в поисках пути к отступлению. Но перед деревянными створками стояла целая шеренга стражников с нацеленными на нас луками.

Мне стало страшно, и я придвинулась ближе к Торину. Если мы собирались отыскать какой-нибудь выход из сложившейся ситуации, нам нельзя впадать в панику.

Королева Мэб улыбнулась.

– Когда протрубит рог, вы начнете дуэль.

Торин грациозно подошел ближе ко мне, не сводя с меня взгляда. Каким-то образом, по легкому изгибу губ и по его манере держаться, казалось, что ему чужда сводящая с ума паника, от которой мне становилось трудно дышать.

Я посмотрела за его плечо и задалась вопросом, возможно ли нам зарезать ее до того, как нас пристрелят.

Мне казалось, что стук моего сердца настолько силен, что эхом отражается от стен и сводчатых потолков. В моих легких словно не хватало воздуха, и я слышала каждый свой вдох и выдох, как скрип ржавой петли.

Раздался звук рога, и у меня больше не осталось ни секунды на раздумья. Торин двинулся на меня, его рапира сверкала так же ярко, как его голубые глаза.

Как небрежно он вступил в бой, атакуя меня. Полностью контролируя себя, в то время как у меня раскалывалась голова от ужаса предстоявшего нам выбора.

Я старалась не отставать от него и парировала удар. Наши клинки столкнулись. Замедлился ли он ради меня?

По крайней мере я привыкла фехтовать в зале, именно так меня всегда и учили. Ни кладбищенских камней на пути, ни корней деревьев. Возможно, мне следует просто сосредоточиться на том, чтобы остаться в живых, пока не справлюсь со своей паникой.

Торин снова сделал выпад, и я парировала его. Он прощупывал меня, пытаясь выучить мое поведение на ровной площадке, но я по-прежнему понятия не имела, к чему это все ведет.

Я сброшу тебя с башни…

Я подняла свой клинок и стала в очередной раз ждать, когда Торин нападет. Он сделал выпад, и на этот раз я парировала, отведя его клинок в сторону и тут же нанося ответный удар. Торин резко отпрянул за пределы досягаемости, и мы погрузились в ритм фехтования, который так хорошо знали. После множества часов тренировок, изучения движений и привычек друг друга, это было больше похоже на танец, чем на битву.

Медленная и мучительная смерть…

По мере того, как я сосредотачивалась на нас двоих, на его красивом лице и грациозности его движений, на воспоминании о нашем поцелуе прошлой ночью, паника начала исчезать. Пока мы двигались – атаковали, парировали, уклонялись – мир вокруг, казалось, оживал. Меж камней проклевывались и тянулись вверх стебли растений, красные листья танцевали в воздухе. Когда он снова атаковал, я парировала. Мы двигались взад и вперед – атака, парирование, атака, парирование, атака, парирование, – а красные листья продолжали взмывать в воздух и трепетать вокруг нас на ветру. Мир наполнился симфонией звенящих лезвий и трепещущих листьев.

Может быть, мы могли кружиться в этом воинственном танце вечно.

Но во время сражения я теряла силы, потому что стальное лезвие оказалось немного жестче и тяжелее, чем я привыкла. Я могла нормально парировать, но во время контратаки движения казались медлительными.

Когда Торин отпрыгнул назад, я бросилась вперед, нанося серию ударов и выпадов, зная, что Торин поспеет за каждым взмахом моего клинка. Точно так же, как во время наших тренировок, он четко отражал каждую мою атаку.

– Я теряю терпение! – закричала королева, и ее голос больше не напоминал нежный шепот. – Я хочу, чтобы в моем зале пролилась кровь!

Ее голос отвлек меня от Торина, и я замедлилась. На этот раз Торин парировал мой удар сильнее, и его рапира переломила мой клинок надвое. Листья цвета раскаленных углей упали на пол вокруг нас, и Торин с ужасом уставился на мое сломанное оружие.

Тяжело дыша, я уставилась на обломок своей рапиры. Тело словно звенело от адреналина и чего-то еще – незнакомого ощущения силы.

Торин повернулся к королеве. Ее губы были сжаты в тонкую линию.

– Ты должен продолжать. Я ясно выразилась?

– Ее клинок сломан. – Голос Торина прогремел над залом. – Я не могу так сражаться. Это не поединок.