AMERICAN’ец

Граф разделил с Робертсом утреннюю трапезу и поделился желанием выменять у туземцев что-нибудь необычное.

— Пожалуй, меня интересует оружие. У них ведь есть оружие?

— Есть, конечно, — сказал Робертс, а у Фёдора Ивановича вскоре появилась возможность в этом убедиться.

Они пошли на окраину деревни, где жил мастер-оружейник. Вдруг впереди раздались крики. Англичанин застыл на месте и прислушался. Граф посмотрел на него с недоумением.

— Они всегда нападают украдкой, — пробормотал Робертс, бегая глазами. — Но сегодня почему-то…

— Что случилось? Кто напал? — перебил его Фёдор Иванович, и получил ответ: это соседнее племя, у которого свой король. Его воины храбры, но предпочитают действовать исподтишка. Наверное, они изменили обычаю, потому что хотят отнять железо, которое наменяли более удачливые соседи, ведь гавань расположена во владениях Тапеги. А существенная часть железа как раз лежит у оружейника, поэтому…

Фёдор Иванович не дослушал — он уже мчался на звуки боя, вытягивая саблю из перевязи. У окраины между домами шла жаркая схватка, в которой участвовали не меньше сотни мужчин. Воины устрашали противника яростными криками, которые смешивались с криками боли и оглушительным деревянным стуком. Одни туземцы грозно взмахивали булавами — увесистыми дубинами длиной фута четыре, с круглым утолщением на конце. Другие, словно двуручными мечами, рубились узкими вёслами в человеческий рост. Третьи норовили пронзить противника десятифутовыми копьями…

Граф застыл в замешательстве. Понятно было, что женщины, которые с воем жались к стенам домов, — из этой деревни. Но Фёдор Иванович не мог разобрать, кто из мелькающих перед глазами аборигенов — местные, а кто — пришлые; все были похожи друг на друга, все в набедренных повязках… С кем сражаться?

— Робертс! — гаркнул граф, обернувшись в надежде, что британец укажет ему врагов, но Робертса за спиной не оказалось.

Зато из-за соседнего дома выбежал Тапега, сопровождаемый дядей и ещё парой дюжих воинов. Король с приближёнными были вооружены такими же булавами и мечами-вёслами, как все остальные. Они с разбегу врезались в толпу, нанося удары направо и налево. Фёдор Иванович бросился следом, резонно решив: кто против Тапеги — тот и враг.

Островитяне оторопели, увидав среди рослых темнокожих воинов косматого, с вздыбленными бакенбардами коренастого белого в белых одеждах, но, когда от его ударов рухнули двое, — обрушились на нового противника с особенной яростью. Туземцы были высоки ростом и весьма сильны; булавой или веслом любой из них мог раскроить череп или переломать кости, но им никогда не доводилось противостоять воину со стальной саблей, и тем более — настоящему мастеру…

…а Фёдор Иванович наконец-то попал в свою стихию. Он рубился с таким упоением, что Севербек мог бы только позавидовать. И откуда было дикарям знать классическую фехтовальную двойку, отточенную бесконечными тренировками? Парад — рипост, защита — ответ. Граф защищался булавой, которую подхватил из рук первого же сражённого воина, и тут же наносил ответный удар клинком, который не знал промаха и пощады. С рычанием Фёдор Иванович прокладывал себе дорогу, по обе стороны которой корчились порубленные туземцы, и новые противники вели себя уже с большей осторожностью…

…но тут он заметил, что Тапегу отсекли от дяди с остальными воинами: король отступал, размахивая веслом, а наседали на него сразу четверо. Миг, другой — и всё будет кончено. Фёдор Иванович был шагах в пятнадцати от Тапеги, но наперерез ему выскочили ещё двое аборигенов. Не успеть! Граф молниеносно проткнул саблей одного, швырнул булавой во второго — и выхватил пистолет. До этого момента пара тяжёлых «лепажей» за широким поясом лишь стесняли его движения: сперва было неясно, кто враг, потом в гуще схватки стало не до стрельбы. Фёдор Иванович зарядил пистолеты ещё на корабле, а перед входом в деревню — мало ли что? — снова проверил у каждого порох на полке и поставил курки на предохранительный взвод. Теперь он взвёл курок в боевое положение, поднял ствол, целя в самого здоровенного из нападавших на Тапегу, и нажал на спуск.

Грохот выстрела произвёл ошеломляющий эффект. Густое облако дыма закрыло от графа картину боя, но крик ужаса из глоток десятков островитян подтверждал, что выстрел точен. В самом деле, пуля свалила туземца, который собирался прикончить Тапегу, а главное — Фёдор Иванович насмерть перепугал и своих, и чужих. После ему рассказали, что с год назад у острова стоял американский корабль. Туземцы по обыкновению плавали рядом. Плод хлебного дерева, брошенный одним из них, ненароком угодил в капитана. Увидав это, часовой без всякого приказания выстрелил из ружья — и убил брата короля, который показался ему виноватым. Этот случай так сильно подействовал на нукугивцев, что любое огнестрельное оружие с тех пор вызывало у них священный трепет одним своим видом, а оглушительный выстрел Фёдора Ивановича вызвал настоящую панику.