Америго. Человек, который дал свое имя Америке

Эта версия событий никогда не принималась в Венеции[372]. В 1598 году, во время торжественных и пышных похорон Филипа II Испанского, изображение Веспуччи с ярлыком «Открыватель Нового Света в 1497 году» повесили на фасаде церкви Сан Лоренцо словно в насмешку над проходящим мимо кортежем. Для флорентийцев стало делом чести защитить репутацию Веспуччи. В других краях, впрочем, она постепенно тускнела. Личный историограф Филипа II Антонио де Эррера после добросовестных научных изысканий пришел к выводу о поддельности Письма к Содерини и обвинил в этом Веспуччи. Большинство читателей ему поверило. В течение 150-ти лет название «Америка» общее мнение признавало результатом обмана. Большинство критически настроенных ученых эпохи Просвещения, включая Вольтера и Робертсона, поддерживало версию о преднамеренном введении в заблуждение.

Но в 1745 году молодой и блестящий флорентийский ученый Анжело Мария Бандини оспорил это мнение в книге глубоко научного звучания. Эта работа – Vita di Amerigo Vespucci gentiluomo fiorentino («Жизнь Америго Веспуччи, флорентийского джентльмена») – до сих пор является важной работой для изучения Веспуччи из-за великолепного изучения фамильного дерева Америго. Книга стала прорывом еще в одном важном отношении – Бандини обнаружил не только неизвестное письмо Веспуччи своему отцу (стр. 36), но также первые рукописные версии его отчетов о путешествиях. Но его очевидный флорентийский гражданский патриотизм дает основание сомневаться в полной объективности. Более того, его защита кандидатуры Веспуччи в качестве первооткрывателя Америки основана на ошибочной уверенности в том, что Колумб никогда не ступал на землю континентального Нового Света.

Бандини стал библиотекарем герцога Тосканского. Но в тень он не ушел, а, напротив, стал влиятельной фигурой во время триумфа Просвещения во Флоренции. Более того, флорентийские америгофилы представили Веспуччи героем-предвестником культов 18-го столетия, века разума и науки. И если бы не грубое вмешательство Колумба, следовал аргумент, то аборигены Нового Света познали бы республиканские стандарты Флоренции и их бы не постигло последовавшее избиение. После долгих споров эти соображения сошлись в одну точку во Флоренции в конце 18-го века в потоке новых исследований, посвященных Веспуччи. Бэкграунд был трояким.

Во-первых, западные интеллектуалы были погружены в то, что современные ученые называют «Спором о Новом Свете» – дебаты, начатые псевдонаучными отрицателями всего американского, доказывавшими, что всё полушарие имеет тотально враждебную жизни среду, которая приговаривает все живые существа, обитающие там, включая людей, к неизбежной второсортности в сравнении с их собратьями из Старого Света. Ученые мужи и схоласты испанской Америки ответили контраргументами, доказывая, что их континент восприимчив ко всем видам прогресса и обращает себе на пользу всякое естественное преимущество; даже влияние звезд, блещущих на американском небосводе, особенно благотворно. Томас Джефферсон[373] на парижском обеде опроверг утверждения очернителей еще проще, отметив, что он, единственный американец на этом мероприятии, выше ростом всех присутствующих[374].

Во-вторых, интеллектуальный мир был вовлечен в яростную дискуссию о моральных последствиях европейского открытия, конкисты и завоевания обеих Америк. Дени Дидро, главный редактор Encyclopédie («Энциклопедия, или Толковый словарь наук, искусств и ремёсел», 1751 год) – четкого свода идей эпохи Просвещения – осудил империализм: «Каждая колония, чья власть находится в одной стране, а послушание – в другой, в принципе несправедливое установление»[375]. Руссо добавлял: открытие Америки не возвысило человеческую мораль, напротив, оно усилило такие пороки, как жадность, эксплуатация и насилие. Контакт с европейцами испортил чистоту «благородной дикости»; хотя сам Руссо никогда не использовал эту фразу и, вероятно, не признавал саму концепцию, это упрощение укоренилось и получило распространение[376]. В 1782 году аббат Рейналь, сподвижник Дидро и Руссо, выпустил в Лионе известное эссе по поводу последствий – хороших и плохих – открытия Америки.

Наконец, в Америке создавалась новая республика через революционную войну. Соединенные Штаты давали новую жизнь предполагаемым добродетелям древнего Рима – тем добродетелям, которые, как может вспомнить читатель, однажды уже воплотила флорентийская традиция (стр. 16, 43–44). Результат борьбы колонизаторов за независимость кажется своим поклонникам точкой в «Споре о Новом Свете». Декларация независимости и конституция США реализовали на практике политические принципы эпохи Просвещения: народная власть; империя разума; равенство для всех – за вычетом, понятное дело, женщин и рабов.