Америка-мать зовёт?

Робу нравилось, что Марина пробует себя в разных профессиях. Он верил, что, когда человек учится работать и находить общий язык с людьми разного сорта и калибра, это развивает и раскрепощает его.

Аризонский дом был отдельной головной болью. Роб посчитал, что ему ежемесячно нужно было 1540 долларов на содержание этой собственности. Риелтор должна была найти жильцов. Она пыталась убедить Роба, что его запросы слишком велики, но он не верил, стоял на своем. Риелтор давала объявления в газетах и в Интернете, запрашивая 1600 долларов в месяц. Роб не понимал: если он платит эту же сумму в месяц за коттедж около поля для гольфа, почему в Аризоне никто такую же сумму за дом с бассейном не хочет платить? И пока он стоял на своем пять месяцев, дом пустовал и его огромная зарплата уходила не на оплату долгов, а на то, чтобы не потерять свою аризонскую недвижимость. Сбавив цену до 1000 в месяц, агент нашла жильцов, которые подписали контракт на год. Несмотря на то что Роб платил за сигнализацию в доме тридцать пять долларов в месяц, жильцы ею не пользовались, и их обокрали, в результате они не смогли оплатить аренду за целый месяц!

Кондиционер новый почему-то сломался, и Робу представили счет на семьсот баксов. Ну за что наказание! В новом доме ничто не должно ломаться! Роб не хотел заморачивать себе голову философскими раздумьями.

Марина, уже более-менее владеющая английским, научилась сверлить мозги русской пословицей, которая звучала так: «Жадный платит дважды».

Роб обрадовался, когда жене пришло приглашение в иммиграционный департамент на интервью. Нужно было доказать, что у них не фиктивных брак. Только тогда Марина могла получить свой статус резидента — гринкарту.

Роб приготовил налоговые документы, подтверждающие его доходы за последние три года. Представил доказательства того, что они вместе работали, что имена обоих значатся на налоговых декларациях и банковских счетах, предъявил арендный договор с коттеджным комплексом. Конечно же, предоставили свидетельство о браке и доказательства владения домом в Аризоне. И черно-белые распечатки ультразвуковой диагностики: они ждали сына.

Когда Роба и Марину попросили показать бумаги с медицинскими заключениями от «иммиграционного» врача-терапевта, произошла осечка. Выяснилось, что дело Марины о гринкарте не может быть «завершено», пока она не будет «иммунизирована». А ей никакие прививки не делали в медицинском центре по причине беременности. Теперь нужно было ждать, когда родится ребенок, получить необходимые прививки от гепатита А и В, столбняка, кори, краснухи и паротита. В Техасе у Роба появились какие-то странные симптомы. Все время хотелось спать. Иногда он спал по шестнадцать часов в сутки. Пропал аппетит, и у еды стал ощущаться привкус металла. Пришлось обратиться к местному иммунологу за помощью. Гепатит С, дремавший прежде бессимптомно, наконец дал знать о своем существовании. И не только волнами усталости, но и раздражительностью. Однажды они ждали в гости супервайзера Роба с женой и дочерью, Марина наготовила разной еды, а убралась из рук вон плохо! Не натерла до блеска их дубовую мебель! И когда она, беременная, послушная, стала полировать кофейный столик, огрызаясь, что тоже работает пять дней в неделю, он в сердцах бросил в нее освежитель воздуха. Попал по щиколотке. Разрыдалась, актриса! Вечно делает из мухи слона! Что она будет делать, когда придет время рожать, если она такая чувствительная? Эти слезы противны. Тем более что они высохли быстро и жена перед гостями играла роль счастливой жены и хозяйки. Вовсе ей не было больно, просто пытается им манипулировать. Если бы ей было по-настоящему больно, она бы запустила в него тем же освежителем, хлопнула дверью и оставила его одного встречать гостей, так? Или он ничего не понимает в женщинах.

Доктор убедил Роба начать лечение ребетроном. Биопсия печени показала: вирус гепатита С довел этот орган до фиброза второй степени. Цирроз был не за горами. Чтобы остановить процесс, нужно было ударить по вирусу сильными лекарствами. Стопроцентной гарантии на выздоровление доктор не давал, а лечение предписал годовое, по эффекту подобное химиотерапии.

Робу было противно глотать шесть больших таблеток в сутки и делать себе три укола в неделю. Он сам себе вводил иглу в живот. Роб прекрасно знал, что трансплантация печени стоит полтора миллиона долларов. И часто дело не в деньгах, если страховка есть, а в наличии здоровых печенок. Он читал все, что было доступно в Интернете, про свое заболевание. Выяснил, что в США каждый год происходит только восемь тысяч трансплантаций печени. И донорских печенок гораздо меньше, чем нуждающихся больных! Дефицит! К своему удивлению он узнал, что в такой стране, как Иран, этого дефицита нет. Донорство в этой развивающейся стране — платное! Иранское правительство донору платит за орган, а не пресекает торговлю собственным телом.