Америка. Приехали!

— Конечно, знал! И знаешь, почему?

Джэй вопросительно смотрел на меня.

— Да потому что это моя задача. Я ее сочинил много лет назад. А ваш … А ваш нобелевский лауреат попросту подбирает или ворует, что где плохо лежит, и я думаю, что достаточно у многих! — выпалил я.

Джэй замолчал. Я был уверен, что он сейчас впадёт в истерику и выставит меня за дверь. Я уже сам был готов подняться и хлопнуть дверью, как вдруг он тихо сказал:

— Я знаю, это не его задача.

Потом он замолчал на несколько секунд и снова заговорил.

— Нас в семье было десять человек детей. — Мне показалось, что глаза его намокли. — Отца не было. Он нас бросил. Ушёл в другую семью. Мы выживали только на продуктах с нашего огорода и на том, что случайно перепадёт. Одевались в то, что подадут соседи. Я даже не знал, что такое деньги до двенадцати лет. Я ходил в школу, потому что там кормили бесплатными обедами, а потом шёл в библиотеку. В нашем городке была в общем-то неплохая библиотека. Читал книги и постоянно заглядывал в мусорные корзины в надежде, что кто-нибудь выбросит остатки бутерброда. Я каждый день ходил туда, начиная с первого класса. Лет десять, наверное. Мне очень нравилось читать книги. Любые. И просто художественные книги, и детективы. И особенно нравились мне научно-популярные русские книги. Ты ведь русский. Да? — спросил Джэй.

Я утвердительно кивнул, решив не перебивать и не вдаваться в запутанную проблему пятой графы.

— И знаешь почему мне нравились русские книги? — продолжал он. — Они все были прекрасно переведены на английский, напечатаны на великолепной глянцевой бумаге, с прекрасными цветными иллюстрациями. Это вовсе не то, что американские книжонки в мягких обложках на жёлтой гадкой бумаге. Вам в России очень повезло, что правительство так заботилось о народном образовании.

Я лишь хмыкнул от избытка чувств. Джэй же расценил это как подтверждение своего русского опыта и торопливо продолжил.

— Ты не поверишь, но эту задачку я нашёл в одной научно-популярной книжке и запомнил её тогда. Очень она мне тогда понравилась своим простейшим и неожиданным решением. А потом я попал в колледж, университет. Очень хотел попасть на работу в Америку. И представляешь, на собеседовании с профессором Джонсоном он мне вдруг задал эту задачку. Я, конечно, виду не подал, что знаю её решение. Подумал и сделал вид, что её решил. А потом профессор Джонсон взял меня на работу. Не из-за этой задачки, конечно, всё в комплексе, но, возможно, что это было последней каплей, повлиявшей на его решение.

Джэй опять замолчал. И вдруг, словно испугавшись самого себя, опять торопливо заговорил.

— Ты зря такое сказал про профессора Джонсона. Конечно, мы работаем на него долго и тяжело, не считаясь со временем. Он публикует результаты под своим именем. Но с другой стороны, кем бы мы все были здесь без него. Он выбивает гранты на работу. Платит нам зарплату. Помогает решать все эти проблемы с эмиграцией и просто всякие бытовые неурядицы. И я думаю, что он сам таким же был в молодости, когда работал на кого-то другого.

Джей опять немного помолчал и вдруг сказал, будто бы вспомнив что-то важное.

— А я, кстати, помню, как эта задачка называлась в том вот учебнике. «Юрив сольюшн!"

— Юрьев, — поправил я его.

— Юрррив, — попытался повторить Джэй. — А кто это Юрррив?

— Юрьев? — переспросил я и задумался, не зная, как бы получше пояснить, кто такой Юрьев.

— Ну, в общем, это был один профессор. Мы с ним работали над совсем другими проблемами. А эта задачка получилась случайно, ну как бы сопутствующий результат разработок.

— А-А-А, — согласился Джэй, — в общем, понятно.

Профессор Юрьев

Хорошо побитый микроавтобус, непонятно чьего производства, притормозил возле небольшого двухэтажного кирпичного здания.

— Приехали, — сообщил Валентин. — Выбирайся на свободу.

Я со скрежетом открыл пассажирскую дверь и выпрыгнул в пушистый, свежий, нетронутый снежок. Тридцатиградусный мороз тут же тяпнул меня за нос. Я автоматически прикрыл нос рукавицей.

— Ничего, скоро рассветёт, потеплеет, — сообщил Валентин, заметив моё движение, и с силой нажал на клаксон. Он долго и нетерпеливо сигналил, пока наконец не открылась оббитая железом дверь с кусками войлока, свисающими с внутренней стороны. Из двери показался тёмный силуэт в ушанке, но без пальто и не спеша засеменил к нам.

— Если будет приставать не по делу, — негромко сказал Валентин, — посылай его нах…

Силуэт приблизился к нашей машине, и в слабом отражённом от снега свете фар я рассмотрел крепенького, невысокого мужчину лет 40.

— Здорово, Уткин, — гаркнул Валентин, — принимай подкрепление.

— Какое ещё нах… подкрепление?

— Ты ж сам электрика просил!

— Ну?

— Ну так и получай, — сказал Валентин, — парень хороший, образованный, университет закончил.

— Чиво? — не понял Уткин.

— Чиво, чиво, — передразнил Валентин, — на лету всё хватает. Не пьёт, можешь положиться. Родственник он мой, понял?

— Ну?