Америка. Приехали!

В Голливуде такого не увидишь. Уж компании туристические к нам туристов любопытных возят. На паркинг наш компанейский, на автомобили дорогущие полюбоваться. Значит так. С поведением таким я всем приказываю завязывать. Завтра я приведу сюда инвесторов. Чтоб они своими глазами посмотрели, как мы хорошо работаем, и мнение своё о компании исправили. Так, чтоб завтра с утра в девять ноль-ноль, чтоб все у компьютеров сидели и работали. А машины — авто дивные — чтоб дома оставили и приехали сюда да на разбитых корытах, чтоб не моложе десяти лет отроду. И главное, чтоб шэрами нашими малиновыми торговать не вздумали. Чтоб все вокруг видели, как все мы в компанию нашу-то верим. А теперь все свободны.

На следующее утро, точно в былые времена, народ сидит у компьютеров. Кто пытается вспомнить, чем же он таким раньше занимался. Кто другой просто окошки всякие по компьютерному экрану перетаскивает — делает вид, что работает, да украдкой на шэры, на Уолл-стрит поглядывает. И точно. С утра цена шэр-то остановилась на месте, замерла. Даже слегка вверх поползла. Ну, люди, конечно, обрадовались, стали ещё лучше работать. Ещё быстрее окошки всякие по экрану компьютерному таскать. Все ждут прихода президента с инвесторами, всё утро прождали. На обед в ресторан не ходили. Время уж к вечеру движется. А президента с инвесторами всё нет да нет.

"Ладно уж, — народ думает. — Не успел сегодня ‒ придёт завтра".

И полезли все смотреть, чем же это сегодня Уолл-стрит закроется. И вдруг за минутку до закрытия — хлоп — и шэры-то малиновые в десять раз вниз попадали.

Как потом выяснилось, это президент компании все шэры свои разом продал, никого не предупредивши. Ну, конечно, кругом крик, визг, плач. Трубки телефонные обрывают, президенту названивают, объясниться хотят. А президент, конечно, не отвечает. Тогда кто-то вспомнил, что знает, где президент компании живёт-обитает. Бегом на паркинг, в машины повскакивали и домой к президенту на всех парах летят. Ну, по адресу приехали.

Ходят вокруг да около. В окна да замочную скважину заглядывают. Пусто. Нет никого. Тогда народ начинает интересоваться у соседей.

"А не видели ли вы сегодня вот такого-растакого, президента нашего? Приметы у него такие вот особые. Волосы редкие, в чёрный цвет крашенные. Зубы вставные, белые, фарфоровые. Улыбка мерзкая, пакостная. Голос елейный, слащаво-приторный".

"Как же, как же! — соседи отвечают. — Видели такого. Совсем недавно в такси жёлтое садился с чемоданами. И девица-то при нём была. Красавица писаная. Прямо с обложки журнала всемирного. Видно, он уж обо всём позаботился. Надолго уехал".

Так вот, не солоно хлебавши, вернулись ребятушки к себе в компанию. С горя водки выпили, да о том о сём побалагурили. Поняли они наконец-то, что это в старые добрые времена первыми с тонущего корабля бежали крысы. А нынче-то первыми с корабля валят капитаны дальнего плаванья. Потому что стоят они высоко на мостике, и им всё виднее, чем матросам, в трюмах обитающим.

Ну, а на следующий день торговлю шэрами малиновыми вообще остановили. Уолл-стрит перевёл их в разряд копеечно-мусорных.

Ну народ ещё по инерции продолжал в компанию приходить. Настроение, конечно, у всех траурное. Лица серые, землистые. Руки дрожат как у алкоголиков. И лишь только Мишутка наш один цветёт. Ну, это уж мы знаем почему. Медведю-то бывше-советскому хорошо и радостно вовсе не когда ему самому хорошо, а когда соседу плохо.

Ну, так вот медведи-то наши на как бы работу в компанию ещё ходили, ходили. А потом и они ходить туда перестали. Потому как воду от компании отключили и свет вырубили.

Ну вот, собственно, и сказке конец. Могу закончить известной присказкой:

"Сказка — ложь, да в ней намёк. Добрым молодцам урок".

Хотя, честно сказать, лжи-вранья в моей сказке было совсем немного.

Справка

Еврейский вопрос Саши Голдэнмахера решился положительно, хотя пришлось изрядно поволноваться. Саша долго готовился к интервью в американском посольстве. Писал рассказ — легенду о преследованиях со стороны КГБ и кровавого коммунистического режима. Что-то добавлял, вычеркивал разучивая легенду в лицах. Просиживал перед зеркалом пытаясь изобразить на своем лице скорбное выражение. Кричал на непонятливую жену, которая путалась в деталях легенды. И все зря. Сашин рассказ слушать не стали, оборвали на полуслове и задали вопрос который Саша забыл подготовить.

"Вы еврей?" — как бы невзначай спросил американский чиновник.

"Да!" — с гордостью сообщил Саша и полез в карман за документами.

Чиновник жестом остановил его и как показалось Саше издевательски спросил — "Тогда расскажите, пожалуйста какие еврейские праздники вы справляете."