Америка против всех. Геополитика, государственность и глобальная роль США: история и современность

Запуск спутника оказался огромным ударом по престижу американского государства. Небольшой по размеру, не более полуметра в диаметре, 80-килограммовый стальной шар с радиопередатчиком вызывал беспокойство не только в смысле национальной гордости. Если от бомбардировщиков можно более или менее эффективно защититься, то как быть, если угроза обрушится на Америку непосредственно из космоса? Ответа на этот вопрос так и не было найдено в эпоху Эйзенхауэра. Как и Трумэн, Эйзенхауэр уходил из Белого дома с осознанием того, что его стратегия, столь амбициозно и смело сформулированная, оказалась во многом риторикой, которая слабо отвечала реалиям современного мира. Даллес, верный доктринер Эйзенхауэра, умер в 1959 году, поэтому старому генералу пришлось в одиночку нести на себе бремя критики, которой его подвергли американцы, уставшие от провалов Вашингтона.

Эта критика была вполне обоснованной. К 1960 году Вашингтон лишился лояльных ему режимов во всех уголках земного шара. Вьетнам, Лаос, Панама, Куба — вот лишь неполный перечень стран, где пали или уже шатались проамериканские правительства. Неудивительно, что на выборах 1960 года американцы отвернулись от соратника Эйзенхауэра — Р. Никсона — и отдали свое предпочтение Дж. Кеннеди.

Начало правления Кеннеди показалось многообещающим. Самый молодой президент в истории страны, выходец из почтенной семьи, воевавший на Тихом океане, блестящий адвокат, прекрасный оратор, здравомыслящий политик, интеллектуал, который привел в свою администрацию не менее заметных людей — таков был новый президент. От нового лидера ожидалось нечто принципиально иное, чем «массированное возмездие» и создание блоков по всему миру.

Во многом Кеннеди эти надежды оправдал. Конечно, он не отказывался от конфронтации с Москвой и признавал необходимость сдерживать распространение влияния СССР в мире. Однако предложенные им средства имели более конструктивный характер. Разработанная министром обороны Р. Макнамарой доктрина гибкого реагирования была гораздо более взвешенной и реалистичной, она предусматривала использование широкого спектра не только ядерных, но и конвенциональных вооружений сообразно характеру угрозы. «Мощь, размещение и мобильность наших войск, как и вооруженных сил наших союзников, должны быть достаточными, чтобы предотвратить постепенную эрозию свободного мира в результате ограниченных войн, — утверждал новый американский лидер, — Наша цель ныне — увеличить нашу способность давать отпор неядерными силами… В большинстве районов мира главная тяжесть местной обороны против открытого нападения, подрывной деятельности и партизанской войны должна лежать на местном населении и армии. Однако, учитывая большую вероятность и серьезность этой угрозы, мы должны быть подготовленными к тому, чтобы внести существенный вклад в виде мощных, высокомобильных сил, обученных для этого вида войн, часть которых должна быть расположена на передовых рубежах»[343]. Конечно, после лозунгов о тотальной ядерной войне с СССР даже такая не вполне мирная риторика казалась невероятным прогрессом.

В отношении «колеблющихся» стран также было провозглашено использование не грубой силы и «принуждение к дружбе» с помощью операций ЦРУ, а прежде всего опережающие социально-экономические реформы (программа «Союз ради прогресса»). Заместитель президентского советника по национальной безопасности и известный экономист У. Ростоу подкрепил эту стратегию своей теорией стадий роста, которая предусматривала, что массированные зарубежные инвестиции могут в сжатые сроки вывести любую отсталую экономику на качественно новую ступень развития.

Конечно, все это не отменяло деятельности ЦРУ и военных переворотов по всему миру. За короткое президентство Кеннеди американские спецслужбы свергли шесть неугодных режимов, не говоря уже об открытой агрессии против Кубы у Плайя-Хирон (к слову, задуманной еще Эйзенхауэром) и быстром скатывании США к агрессии во Вьетнаме. Впрочем, трудно судить, какую политику избрал бы в дальнейшем Кеннеди, убитый в 1963 году. Его место занял Л. Джонсон, курс которого куда больше напоминал стратегии Трумэна и Эйзенхауэра.

Разумеется, Джонсон никогда публично не отрекался от идей Кеннеди, напротив, вступая в должность, он торжественно обещал продолжить их воплощение в жизнь. Однако новому президенту явно недоставало реализма, который выгодно отличал мышление его предшественника. Джонсоновская стратегия в большей степени двигалась эйфорией от осознания безграничных возможностей Америки. Экономические успехи США породили иллюзию того, что американцы могут одинаково успешно решать самые амбициозные задачи как внутри страны, так и на мировой арене.

Внутри страны был провозглашен лозунг «Великого общества», что подразумевало одновременно искоренение бедности, расовой сегрегации, решение вопросов социального и медицинского обеспечения, создание достойной системы образования, развитие инфраструктуры в быстрорастущих городах, улучшение условий жизни в глубинке, иными словами, коренную перестройку Америки.