Америка (Reload Game)

— Оно самое: у нас ведь тут всё же не Кавказ, согласитесь… Но это еще только присказка. В участок, куда его доставили, немедля заявились голубенькие и забрали его к себе, на Гороховую.

— Та-а-ак — еще протяжнее откликнулся Ветлугин, и повторять пантомиму «так и сел» уже не стал.

— Есть, правда, и хорошая новость: дело о превышении закрыто не начавшись. Полицейских известили, что они обознались и никакого Расторопшина у Московской заставы в глаза видали, да и вообще лучше б им эту фамилию забыть навсегда. Те взяли под козырек.

— А что ему шьют голубенькие? Не шпионаж в пользу немирных кланов, я надеюсь?

— Никаких официальных обвинений пока не предъявлено.

— Информация — из Топографической службы?

— А вы как думаете?

— Ладно. Так чего они от нас-то хотят — если сами его безропотно сдали?

— Они хотят, чтоб мы просто проявили к нему интерес. Обратились с запросом — так, мол, и так, по нашим сведеньям, участник Американской экспедиции Императорского Географического общества имярек задержан Третьим Отделением и содержится под стражей без предъявления обвинения. Между тем, это незаменимый специалист, экспедиция отбывает со дня на день, а без него нам в той Калифорнии — ну просто никак, так что нельзя ли побыстрей разобраться с этим досадным недоразумением… — ну и всё такое.

— А смысл?

— Смысл в том, что для Топографической службы он теперь, как вы верно изволили заметить, никто и звать никак, и лезть в дело своего бывшего сотрудника напрямую, под собственным флагом, они не могут категорически. А вот как бы намекнуть голубеньким, что парень-то по прежнему в деле, под глубоким прикрытием — это может и сработать…

— Да, пожалуй… А кстати: может, он и впрямь в деле, и работает под глубоким прикрытием?

Посмеялись невесело. Конспирология всегда смешна.

— Знаете, Гриша, я ведь не давал Службе никаких формальных обещаний. Можем просто развести руками — «Ну, вот не смогли». Связываться с Гороховой — это по любому себе дороже, я вас понимаю. Плюньте — и дело с концом.

— Ладно, — Ветлугин тяжело поднялся из кресла и двинулся к дверям, бросив через плечо: — Счастливо вам тут. Я поехал.

— Куда?

— На Гороховую, куда ж еще: он же теперь вроде как мой человек… Его точно не перевели еще в тюрьму?

19

— Располагайтесь, коллега, — оперативник Третьего Отделения, атлетически сложенный блондин с прозрачными остзейскими глазами, кивнул Расторопшину на грубо сколоченный табурет в углу пустой комнаты с облупленными обоями и небольшим оконцем, забранным фундаментальной кованой решеткой. Мешок с головы сняли, наручники — нет; решетка на окне явно неказенного вида, антиквариат какой-то; если встроенный компас не врет, привезли его куда-то в район доков, в рабочие районы вокруг Лесного порта и Галерной верфи. На официальный арест не похоже, совсем; это может быть и к лучшем, и к худшему — к гораздо худшему… — У нас тут по-спартански, но чаю предложить могу. Хотя вам сейчас, надо думать, предпочтительнее рассол?

— Ну, не без того… — в жизни ротмистра это был не первый допрос; выгадывать время балагурством — штука рискованная, но… — Удачное местечко подыскали для конспиративной квартиры, ничего не скажешь.

— Главное — соседи нелюбопытные. И подвал тут хороший. В смысле звукоизоляции.

— Ну да. Дыба там, испанские сапоги…

— Да какие уж нынче испанские сапоги, Павел Андреич, — хохотнул тот, — одно бездушное электричество! Это вам там у себя, à la frontière, можно — «старыми казачьими способами», а нам приходится соблюдать по этой части некоторые приличия: а ну, как вас всё же выпускать придется, или, не дай бог, на открытый судебный процесс выводить?

— Да уж, нонеча не то, что давеча… — сдержанно посочувствовал Расторопшин. — Кстати, верно ли я понимаю свое положение: не арестован и не задержан, а — kidnapped?

— Господь с вами, ну какие у нас могут быть похищения людей?! Мы, слава богу, не в Америке и не на вашем любимом Кавказе… Вас, собственно, тут вообще нету — так, один лишь обман зрения. Докладываю: когда вас везли из Московской полицейской части на Гороховую, вы вдруг решили продолжить свои пьяные художества: ткнули пальцем в глаз сопровождающего жандарма, вышибли ногой дверцу кареты и соскочили на полном ходу. А вот дальше — разночтения: то ли вы скрылись в проходных дворах, и сейчас вас активно и безуспешно ищут по всему городу, то ли вы выпрыгнули крайне неудачно, получив при падении травмы, несовместимые с жизнью…

— Да, это бывает, — понимающе кивнул ротмистр («…С чего бы это проброшено слово „Америка“? Случайность, фигура речи?..»). — У вас тут, надо полагать, и тропка уже натоптана до доков? Ну, чтоб с телом потом без особой возни — если всё пойдет по первому варианту?

— О! — (ему показалось даже, будто в глазах цвета балтийского ненастья мелькнуло на миг искреннее уважение.) — Отлично определяетесь на местности, чувствуется военный топограф! Да и вообще — родная Контора слила вас вчистую, а вы дéржитесь молодцом, по-самурайски.