Американец

В последнее воскресенье июля Лео вошел в дом и увидел носатого, который си – дел в кресле, положив ноги на камин – ный приступок. Небритый, с сигарой, он беседовал с двумя незнакомыми Лео типами в деловых костюмах. Они обсуждали на – польные покрытия, мол, на первом этаже надо класть кирпич, а на остальных – керамическую плитку.

– Старина, а что вы скажете насчет паркета? Жена мне с этим паркетом всю плешь проела, а я ей гово – рю, что в ванной дерево сгниет…

В углу Лео увидел бледного как полотно Карима, тот выглядел так, словно только что спустился против ветра с ухабистого склона. Рядом с ним стояли девушка – под правым глазом расплылся большой синяк – и ее отец – вылитый козопас, того и гляди начнет отгонять мух от лица, – их видок тем более не вязался с элегантными костюмами гостей и мраморным столом.

– Эгей, америкос, и ты здесь? Заходи! Кофе будешь? А пастичотто^[29]? – Носатый указал на одного из незнакомцев. – Массимино из Лечче привез, пальчики оближешь. Иди сюда, что ты там встал столбом? Закрывай дверь и садись. – На столе веером лежали чертежи. – Мы как раз обсуждали проект реконструкции, – пояснил каморрист.

– Реконструкции?

– У босса большие планы на это место, все будет по высшему разряду. Он хочет производить хорошее вино, всю эту биодинамическую муть, по которой народ с ума сходит…

Лео сел на единственный свободный стул.

– Ну что, Американец, как дела-то? – Носатый указал на второго незнакомца, сидевшего в центре. – Помнишь Этторуччо, сына босса? Он жил с тобой в одном районе, только в отличие от тебя не болтался по улицам, как беспризорник…

Лео слегка кивнул Этторуччо, тот в ответ прикрыл глаза.

Этот парень явно не соответствовал привычному образу молодого каморриста. Изящные, мягкие черты лица, никакого искусственного загара. В неизменном костюме в тонкую полоску он выглядел не то чтобы элегантно, нет, это было бы преувеличением, – скорее строго. И в его глазах не было знакомого огонька. Он еще никого не убивал, это Лео знал наверняка. Наверняка он получил высшее образование и даже закончил аспирантуру где-нибудь за границей. Так уж повелось и ничего не изменится, подумал Американец: самые хитрые вырастают за закрытыми дверьми собственных домов, а потом крадут будущее у менее хитрых.

– Нет, не помню, – сказал Американец. – Извиняюсь…

Разочарованный Этторуччо отвел глаза.

– Так что, пастичотто будешь? – повторил вопрос носатый. – Они еще теплые, Массимино постарался, привез их аж из Лечче.

Носатый взял пирожное, разломил его и сунул половину в рот, тем временем Лео, воспользовавшись паузой, взглянул на Карима, девушку и ее отца. В воздухе повисло напряжение.

– Американец, в чем дело? Не пойму, что с тобой. Ты точно в порядке? Побледнел весь…

– Просто не ожидал увидеть вас здесь, да и отвык я от людей… – Он показал на стол. – К тому же ваши строительные планы застали меня врасплох.

Носатый облизал пальцы и решительным тоном заявил:

– Американец, время тут летит быстро. Надо поговорить.

– Со мной? – Лео сглотнул. – О чем?

Носатый бросил презрительный взгляд на Карима, вытащил сигару изо рта и сказал:

– Ты трахаешь женщину египтянина, и мы должны с этим разобраться. – Теперь он посмотрел на девушку и ее отца. – Согласись, паршивое это дело… – Он улыбнулся, следом улыбнулись и Массимино с Этторуччо. – Или я ошибаюсь?

Носатый встал и положил Лео руку на плечо. Тут дверь открылась, и на пороге появился глухонемой. У Лео застыла кровь в жилах.

– Поднимайся, – приказал носатый. – Проводишь меня к лошадям, посмотрим, как они себя чувствуют.

* * *

– По мне, так название должно быть связано с рекой или долиной, – сказал носатый, обернувшись с переднего сиденья. – Но этой херней занимается Массимино, он у нас архитектор, так что пусть изобретает…

Глухонемой остановил джип около свалки. Двери со щелчком разблокировались. Лео вылез из машины. Носатый открыл дверь, вцепился дрожащими пальцами в ручку, одну за другой вытащил наружу ноги и, наконец, выбрался весь целиком.

– Пойдем, Американец, – сказал он и направился к конюшне, взяв его под руку. – До чего красивые создания, какая в них мощь. Достоинства в них точно больше, чем в людях.

Лео задумался над его словами. Люди слепо принимают на веру аксиому о присущем лошадям достоинстве и при этом ничего о них не знают, не видят, как те умирают, жеребятся, испражняются, ломают ноги.

Неожиданно из долины налетел порыв ветра и взъерошил аккуратно зачесанные пряди волос на голове каморриста, явив белесую лысину в розоватых пятнах.

– Гребаный ветер, никуда тут от него не деться!

Лео согласно кивнул.