Американки в Красной России. В погоне за советской мечтой

[Она] впервые позволит мне постоянно общаться с людьми, которые строят новую Россию… Мне кажется, поставив перед собой такую задачу, я буду приносить гораздо больше пользы и значительно расширю круг личных знакомств.

Она понимала, что дело это не из простых:

Главное – писать такие материалы, которые подойдут американцам, но при этом не слишком взбесят тех русских, которые тоже будут их читать… Но уж на этом я, как никто другой, набила себе руку.

Стронг хотелось собрать такой совет директоров, где были бы представлены все ведомства, у которых есть наемные американские сотрудники – в промышленности, торговле, транспорте и сельском хозяйстве, – и создать план финансирования газеты через подписку: так эти самые наниматели гарантировали бы «независимый» статус новой газеты[379].

Стронг уже воображала живую, доступную для понимания, но интеллектуальную газету, где публиковалась бы смесь новостей, тематических статей, читательских писем и юмористических зарисовок, а также «объявления об экскурсиях, достопримечательностях, театральных постановках и обо всем том, что может вызывать интерес у оказавшихся здесь англоговорящих людей, чтобы они хорошо представляли себе здешнюю жизнь и были в курсе важных событий». Конечно же, газета будет просоветской, но Стронг не хотелось, чтобы этот коммунистический орган печати был к тому же уснащен тяжеловесным большевистским жаргоном[380].

Хотя Стронг уже попросила Бородина взять на себя улаживание всех бюрократических вопросов, она все-таки опередила его и показала свой план Валерию Межлауку – заместителю председателя Высшего совета народного хозяйства, в прошлом похвально отзывавшемуся о ее книгах. Стронг напомнила ему, что сама не состоит в партии, и спросила, не будет ли это препятствием. Межлаук, одобрив план Стронг, заверил ее в том, что ее беспартийность, напротив, будет вызывать большее доверие к газете у иностранных специалистов: ведь они в большинстве своем тоже не были членами партии. Стронг, которая таким неявным образом напрашивалась на предложение вступить в партию, была разочарована, однако решила, что лучше все равно работать не на капиталистов, а на Советы – независимо от того, нужна ли она им в качестве «товарища-творца» или просто «квалифицированного сотрудника». Позже она заметила: «Из темного прошлого моей юности поднял голову старый бес противоречия: „Я им не нужна – что ж, пусть посмотрят, как я умею работать“»[381].

Слухи о новой газете распространялись быстро. Известные корреспонденты – в том числе Юджин Лайонс, Луис Фишер и Уолтер Дюранти – обещали поставлять материалы для публикации. Стронг написала знаменитым авторам, с которыми была знакома, – например, Синклеру Льюису, Эптону Синклеру, Теодору Драйзеру и Льюису Ганнету, – и попросила их присылать статьи. А сотрудников в штат она набрала из говоривших по-английски москвичей.

Покончив с подготовительной работой, Стронг на несколько дней уехала из города; за время ее отсутствия Межлаук понизил Стронг в должности: теперь она стала ответственным редактором. Низведение до такого подчиненного положения было оскорбительным, но Стронг дали понять, что исполняющий обязанности главного редактора почти не будет появляться в редакции и ни во что не станет вмешиваться. И работа началась.

«В первое время сотрудники нашей редакции были полны энтузиазма», – отмечала Стронг. Хотя самой Стронг предложили ежемесячный оклад в размере 600 рублей (что соответствует приблизительно девяти тысячам долларов сегодняшними деньгами) с дополнительными выплатами за каждую статью, она отказалась получать больше партийного максимума и убедила весь штат сотрудников взять на себя такое же «обязательство ударной бригады».

Нам надоело, что русские думают, будто американцы мечтают только о долларах; нам хотелось, чтобы все видели: и мы тоже люди благородные. Мы решили показать этим коммунистам, которые смотрели на нас как на продажных чужаков, что мы ничем не хуже них![382]