Американская грязь

Рано утром, когда они как раз обсуждали завтрак, дверь вдруг распахнулась, и Лидия вздохнула с облегчением, увидев на пороге Шакала, за которым по ступенькам шли двое мужчин и одна женщина средних лет. Он по-прежнему был здесь. Он их не бросил. Мимолетное успокоение сменилось страхом: кто все эти люди? Лидия разглядывала их, надеясь обнаружить хоть какую-то зацепку, опознавательный знак. Мужчины, судя по всему, пришли вместе. Оба молодые, в бейсболках с опущенными на глаза козырьками; они тихонько переговаривались между собой, не замечая остальных. Под длинными рукавами и джинсами никаких татуировок было не разглядеть. Внезапно во всем теле Лидия почувствовала дурноту, которая, впрочем, быстро улеглась, уступив место голоду.

– Не разбредайтесь далеко, – велел койот. – Если опоздаете к отправке, мы уйдем без вас.

Когда он снова вышел за дверь, в квартире повисло напряжение. Лука с сестрами закрылись в той же спальне, где провели ночь, а новая женщина уединилась в ванной. Лидии очень хотелось побольше разузнать о новоприбывших, но в то же время – сохранить безопасную дистанцию, держаться неприметно, в тени. К тому же она проголодалась. И Лука тоже.

– Есть хотите? – спросила она мужчин, усевшихся на диване.

Они хотели.

– Если у вас есть деньги на продукты, я что-нибудь приготовлю.

Омлет, думала она. Теплое напоминание о доме – для нее и Луки. Мужчины отсчитали несколько купюр, и Лидия с сыном засобирались в продуктовый магазин.

– Надень новые ботинки, – велела она. – Давай-ка получше их разносим.

Миновав примерно полквартала, они услышали за спиной чей-то крик:

– ¡Hola! Perdón, señora, ¡disculpe![109]

Лидия с тревогой обернулась и увидела, как следом за ними спешит та самая женщина из квартиры.

– Если вы не против, я подумала, что схожу с вами, – объяснила она. – Мне тоже нужно кое-что купить.

В руке она держала фиолетовую сумочку и одета была так, словно собиралась на ужин в приличный ресторан: черные брюки, свободного кроя блуза и сандалии на танкетке. Женщина была стройной и смуглой, с короткими черными волосами, посеребренными сединой. Она совсем не похожа на мигрантку, подумала Лидия, а потом вспомнила, что и сама не похожа. По крайней мере, не была похожа в первый день этого путешествия.

– Меня зовут Марисоль. – Женщина протянула руку, на которой болтался браслет.

– Лидия.

– Mucho gusto[110].

– А это мой сын Лука.

– Здравствуй, Лука!

На углу в дверях своей квартиры сидел одинокий пожилой мужчина, и Лидия спросила у него дорогу до ближайшего магазина. Тот махнул рукой в нужном направлении.

– Мне нужно купить фруктов, – сказала по пути Марисоль. – Я привыкла к ежедневным салатам и, с тех пор как вернулась, постоянно мучаюсь желудком.

– Вернулись?

– Да, из Калифорнии.

– Ну и ну! Вы жили в Калифорнии?

– Шестнадцать лет, – ответила женщина. – Считай, уже gabacha[111].

Обе рассмеялись.

– Но зачем же вы тогда вернулись?

– У меня не было выбора.

Лидия вздрогнула.

– В Сан-Диего у меня остались дочери.

Из бокового кармана сумочки Марисоль достала айфон в блестящем чехле. Разблокировав экран большим пальцем, она стала прокручивать фотографии, пока не нашла снимок двух красивых девушек, на вид чуть старше Ребеки и Соледад. Повернув телефон, женщина с гордостью показала фото. На младшей дочери было нарядное платье по случаю пятнадцатилетия.

– Моя Дейзи. Она мечтала в день рождения надеть традиционное платье, хотя родилась в Сан-Диего. И даже по-испански не говорит! – Погасив экран, Марисоль убрала телефон обратно в сумочку. – Мою старшую зовут Америка, она ходит в колледж и пытается сама приглядывать за сестрой и нашим домом. – Голос женщины звучал измученно.

– Давно вы уехали? – спросила Лидия.

– Почти три недели назад. Но до этого меня больше двух месяцев продержали в изоляторе.

Покачав головой, она поджала губы, и на лице у нее появилось хорошо знакомое Лидии выражение. Оно возникает, когда твердо решаешь держать себя в руках, даже несмотря на дрожащий голос и невыносимую тоску в груди. Лука шел чуть впереди, провожая взглядом машины, и, казалось, не обращал внимания на этот разговор. Но Лидия знала, что это видимость. Теперь ее сын всегда ко всему внимательно прислушивался.

– Что же с вами случилось? – спросила Лидия.

Марисоль глубоко вдохнула:

– Мы приехали в Штаты на законных основаниях, когда Америке было четыре года. Мой муж устроился инженером в одну местную компанию, поэтому нам легко дали визы. А потом родилась Дейзи, и время летело незаметно. Год за годом…

Дорога вела их по солнечным улицам Ногалеса, то поднимаясь в гору, то снова падая, то разбегаясь в стороны на перекрестках; Лидия, сама того не замечая, льнула к Марисоль все ближе и ближе. Впереди топал в новых ботинках Лука.

– А потом пять лет назад погиб Рохелио. Мой муж.

Марисоль перекрестилась, а Лидия непроизвольно ахнула.

– Мне очень жаль.

Женщина кивнула:

– Все случилось так внезапно. Он ехал домой с работы, и вдруг – авария.