Американская грязь

Затворив за собой парадную дверь, Лидия прислонилась к ней спиной и немного отдышалась, после чего вместе с сыном зашла в квартиру и стала спускаться по ступенькам в прихожую. Из глубины доносились голоса и смех; воздух был влажный, согретый дыханием постояльцев. Поставив ногу на последнюю ступеньку, Лидия выронила пакет с продуктами.

– Сюрприз!

На черном кожаном диване сидел Лоренсо.

Ответить женщина смогла не сразу. Из раскрытого пакета выкатилось авокадо. Наконец, переборов испуганную немоту, Лидия открыла рот.

– Что ты тут делаешь? – спросила она, поднимая с пола авокадо.

– То же, что и ты. Еду на север.

Авокадо в ее руке казался почти нереальным, словно предметом натюрморта.

– Но как ты нас нашел?

– Слышь, подруга, ты себе не льсти. Искал я не вас, а Шакала. Приезжаю, а тут такой сюрприз – горяченькие близняшки.

Марисоль расхаживала по кухне со стаканом воды; мужчины играли в карты за кухонной стойкой. Лидия встала напротив Лоренсо, который растянулся на диване.

– Короче, это лучший койот Ногалеса, – продолжал тот. – Ты что, думала, никто про него не знает?

– То есть ты не… – Лидия не знала, как закончить это предложение, поэтому не стала даже пытаться; мысль так и осталась висеть в воздухе.

На парне теперь были черные шорты, его кожа посмуглела, но в целом выглядел он как раньше: бриллиантовые сережки-гвоздики и кепка с плоским козырьком – чуть полинявшая от солнца, но по-прежнему чистая. Для мигранта у него были невероятно белые носки, но дорогие кроссовки уже заметно поизносились. Вдруг он выпрямился и свесил ноги на пол.

– Слушай, я понимаю, что тебе не нравится моя компания, и, честно говоря, мне насрать. Но клянусь, я никого специально не искал. С «Лос-Хардинерос» и прочей хренью покончено. Я завязал.

На мгновение Лидия всмотрелась в его лицо. Правда заключалась в том, что ничего поделать она не могла – ни с граффити, сообщавшем о визите Хавьера, ни с Лоренсо, который отравлял воздух одним только своим присутствием, ни с собственной болезненной подозрительностью в отношении всякого нового человека: будь то Марисоль, которая вышла из кухни, чтобы разгрузить продукты, или мужчины-картежники, или Лоренсо, сидевший на диване с самодовольной ухмылочкой. Все они представляли для нее потенциальную угрозу. Каждый из них мог, дождавшись ночи, перерезать горло спящему Луке. Но пока что этого не случилось. Возможно, и не случится. Лидия потерла ладонями бедра. Кто знает, может, это просто совпадение, что он тоже оказался здесь. Как и само граффити.

– Что ж, ладно, – заключила она.

– Así que tranquila[117].

Снова вглядевшись в его черты, Лидия сказала:

– Но если это правда, если ты действительно завязал… – Ей пришлось взять небольшую паузу, чтобы подобрать нужные слова. – То я должна тебе кое о чем рассказать.

– Да? И о чем же?

– «Лос-Хардинерос» здесь.

Лидия сообщила это с расчетом, что так ей удастся что-нибудь выведать.

– То есть в Ногалесе? – спросил Лоренсо.

Лидия кивнула. Возможно, он почувствует себя перед ней в долгу. Но даже если нет, понаблюдать за его реакцией – тоже ценно. Лоренсо поблек. Пропали улыбка и надменная поза. Он сел прямо и прокашлялся. Плечи машинально опустились, и теперь Лидия была уверена: Лоренсо не ломал комедию. Он действительно испугался.

– Откуда ты это знаешь?

– Я видела их граффити.

С этими словами она присела на подлокотник противоположного дивана, понимая, что мужчины за кухонной стойкой внимательно следят за их разговором. В руках они по-прежнему держали карты.

– Далеко?

– В нескольких кварталах отсюда, – ответила Лидия, а потом обратилась к Луке: – Почему бы тебе не заглянуть к девочкам? Посмотри, чем там занят Бето.

Мальчик рванул в комнату, где все они спали прошлой ночью. Лидия вновь повернулась к Лоренсо.

– Будешь омлет? – спросила она.

Пока две женщины готовили, Соледад ускользнула на улицу. В квартире, которая для пятерых человек казалась вполне просторной, с появлением еще четверых стало слишком тесно, в особенности из-за мерзкого Лоренсо.