Американская грязь

Луке приснился глубокий каменный колодец. На дне лежали шестнадцать членов его семьи, изрешеченные пулями. Он знал об этом не потому, что заглядывал внутрь, – на самом деле всякий раз, когда ему снился этот колодец, мальчик обходил его стороной, – но потому, что слышал, как они переговариваются между собой. Слышал отзвуки смеха и какой-то оживленной беседы. Слышал, как Папи рассказывает Йенифер и тете Йеми анекдоты. Как дядя Алекс понарошку борется с Адрианом, как визжат и хихикают его кузены, когда их щекочет отец. Где-то под общим гулом послышалось негромкое ворчание бабушки, которая, как теперь вдруг понял Лука, ворчала не потому, что ей нравилось поучать других, а потому, что только так она умела поддерживать с ними контакт. И эта мысль доказывала, что все происходит в действительности. Ни о чем таком мальчик раньше не задумывался, пока abuela была еще жива. А значит, рассуждал он, все они и правда находятся там. В колодце. Как же ему хотелось спуститься. Просто побыть с ними рядом. Он знал, что на дне стоит святая вода: она даровала жизнь и утоляла любую жажду, она вернула всех его родных. Поэтому-то Лука и решился наконец отправиться вниз, оставив позади все страхи и сомнения. Но, когда он подошел к колодцу, голоса и смех неожиданно стихли. Во мраке подземных глубин теперь разносилось лишь эхо незримых капель и струй. Тогда мальчик потянул за веревку. Подумал, что поднимет ведро и спустится на нем. И все они вновь будут вместе. Но по запаху сразу стало ясно: что-то не так. Ведро едва показалось из черноты, а мальчик уже знал, что в нем было: гниль. Вытащив его на свет, Лука увидел месиво из плоти. Пальцы, глазные яблоки, зубы.

Папина мочка, локон волос Йенифер. Все плавало в протухшей кровяной жиже.

Очнувшись от кошмара, Лука почувствовал, как в груди стучит сердце, но особого страха не испытал. Точнее, испытал, но ничуть не сильнее обычного. В основном он ощущал раздражение, потому что спавший рядом Бето сильно напукал. Пока тот выпускал очередной поток газов, Лука моргал, утопая в облаке зловония. До чего же приятный был сон, пока не появился запах. «Папи», – позвал мальчик в темноту, а затем перевернулся на другой бок и прикрыл нос рукавом.

Проснулись все на рассвете, оттого что в замочной скважине повернулся ключ и кто-то тяжело затопал по лестнице. Шакал привел еще пятерых мигрантов: двух братьев из Веракруса по имени Чончо и Слим и их сыновей-подростков, Давида и Рикардина. Оба брата были огромные здоровяки. Их дети выглядели точно так же. Из-за этого сходства невозможно было определить, кто кому приходится отцом, а кто сыном. Все были голосистые, с толстыми шеями и мощными бицепсами. На лестнице им пришлось пригнуться, чтобы не задеть головой потолок. Даже вчетвером они уже заполнили квартиру под завязку. Но с ними был и пятый мужчина, среднего роста, хотя на фоне остальных выглядел совсем маленьким. Как и Марисоль, его тоже депортировали. Лука обратил внимание на его потрясающие, очень выразительные брови, будто нарисованные маркером. Он носил футболку с логотипом Arizona Wildcats и очки в толстой оправе. Бывший соискатель кандидатской степени из Аризонского университета.

Шакал велел собравшимся хорошенько выспаться, отдохнуть и пить побольше воды.

– Убедитесь, что у вас в наличии все необходимое снаряжение, – предупредил он. – Теплая куртка на ночь и приличная обувь. Никаких ярких цветов. Только маскировочные, чтобы в пустыне было незаметно. Если у вас нет подходящей экипировки, вы никуда не идете.

О расцветках Лидия раньше не задумывалась. Прикинув в голове, какая у них одежда, она решила, что все должно быть в порядке. На прощание койот сказал:

– Воду я возьму для вас сам. Отправляемся на закате.

Теперь в квартире и вовсе не осталось места – слишком много было людей и напряженного ожидания. В спальне Марисоль и Лидия ползали на коленях, собирая вещи в грядущий поход.

– Ума не приложу, зачем я попросила дочерей отправить мне столько одежды, – сказала Марисоль, копаясь в маленьком черном чемодане. – Похоже, все останется здесь. А в Сан-Диего потом придется идти по магазинам.

Казалось, она позабыла о странном происшествии на улице, хотя возможно, только делала вид.

– Простите меня за вчерашнее. – Лидия хотела объясниться, но с трудом находила слова, которые не рассказали бы о ней лишнего. – Я испугалась. В дороге мне, то есть нам, пришлось увидеть так много ужасов, что иногда было трудно понять, где вымысел, а где реальность. Кому можно доверять, а кому…

– Пожалуйста, – перебила Марисоль. – Не извиняйтесь. Уверена, вы заслужили право на осторожность.

Лидия глубоко вздохнула и сказала:

– Если хочешь остаться в живых, по-другому не получится.

Складывая футболку, Марисоль на мгновение замерла и посмотрела на Лидию. Затем кивнула.