Американская грязь

Но в пустыне дождь едва моросил; пока рассеивалась ночная чернота, Лука наблюдал, как в стальном небе, словно колеса Зверя, перекатывались свинцовые облака. Сначала сбивались в стаю, потом расходились, оставляя после себя холодную серую бездну. Скоро поднимется солнце и зальет ее горячим цветом. Скоро сюда вернутся пограничники.

Мигранты шли быстрым шагом.

– Далеко еще? – Бето обращался к Шакалу.

Спрашивал он потому, что за последнее время никто не произнес ни слова, и ему хотелось услышать даже не ответ, но обнадеживающий звук человеческого голоса.

– Около часа, может, меньше, – ответил койот.

Большинство людей, которые знакомились с ним в зрелом возрасте, думали, что свою кличку Шакал получил из-за профессии, однако на самом деле так его прозвали родные, когда ему было двенадцать. Еще мальчиком в родном Тамаулипасе Хуан Педро – как звали его в те времена – нашел на обочине маленького щенка. Его мать сбила насмерть машина. Братьев и сестер уже разобрали соседи. Когда Хуан Педро прибыл на место происшествия, щенок сидел в одиночестве над хладным трупом мамы-собаки. Мальчик забрал его домой, но со временем, даже несмотря на всю любовь и неустанную заботу, щенок все больше походил на одичалую дворняжку. Жители деревни прозвали ее Шакалом, и Хуану Педро это прозвище понравилось, так как напоминало о дикой природе. Но потом его самого стали называть матерью Шакала, и это имечко он сразу невзлюбил. Некоторое время приходилось терпеть, но потом, к счастью, местные и вовсе перестали упоминать собаку, а его собственную кличку сократили до Шакала.

Несмотря на прозвище, Шакал не собирался становиться койотом. Когда-то много лет назад он перешел границу сам, чтобы найти на той стороне работу, и был уверен, что одним походом все и закончится. В его молодости весь процесс, конечно, был проще, но тоже не подарок – только не в Аризоне. В тот раз с ним шло еще несколько мигрантов, и все они посчитали этот опыт трудным и изматывающим. А вот Шакалу на просторах высокой пустыни неожиданно понравилось. В этом климате он впервые задышал полной грудью и почувствовал в теле какое-то целебное тепло. Пару месяцев он проработал посудомойщиком в закусочной на окраине Финикса и всякий раз, когда выпадало свободное время, отправлялся гулять по каньонам. Вскоре нужно было возвращаться домой в Тамаулипас. Собравшись переходить границу во второй раз, он решил, что пойдет один, без проводника. Безумное получилось приключение, но никаких трудностей у него не возникло. Дорогу он легко нашел по карте и компасу, но что еще важнее, получил от похода особое удовольствие – подобное тому, какое некоторые люди получают на курсах молодого бойца или во время участия в марафоне. Шакалу нравилось постоянное чувство напряжения в мышцах и в голове. Нравилась идея выживания в экстремальных условиях. Поэтому вскоре он отправился по новой. Проделал еще несколько бросков и всякий раз возвращался домой сильнее и умнее, чем был, попутно совершенствуя маршрут и навыки ориентирования. Затем он взял с собой группу друзей из Тамаулипаса. Всех настолько поразили мастерство Шакала и легкость, с какой он преодолевал даже самую трудную местность, что впредь его нанимали за деньги, чтобы водил на другую сторону подружек, детей, двоюродных братьев и сестер и даже родителей. Вот так вот, совершенно неожиданно, у Шакала появился успешный бизнес по незаконной переброске мигрантов.

Проведя в Тамаулипасе достаточно скучную юность, он вдруг обнаружил, что у него что-то по-настоящему получается, и это чувство кружило ему голову. Он зарабатывал репутацию, и, по мере того как ужесточалась охрана границы, как приходили в негодность прежние маршруты, Шакал углубился в самое сердце пустыни и постепенно освоил самые трудные и опасные тропы. Тогда-то он и понял, что с попутчиков можно брать намного больше денег. Примерно в то же время в городе объявились картели.

С тех пор он стал зарабатывать меньше и уже не получал от работы былого удовольствия. Раньше он чувствовал себя почти героем, единственным проводником, который мог доставить путников к земле обетованной. Теперь приходилось платить не только пограничникам, но и картелям – за право пересекать границу в обоих направлениях. Картели пожирали доход и свободу. А если просили об одолжении, он не мог отказать. Иногда ему приходилось водить людей, которые ему не нравились. Но ничего, скоро Шакал отправится на пенсию. Во-первых, он накопил достаточно денег, а во-вторых, в почти полные тридцать девять лет достиг возраста, в котором перспектива постоянных физических нагрузок омрачает даже самый стойкий мальчишеский энтузиазм. Он вернется в Тамаулипас. Может, сделает предложение Памеле, которую любил с самого детства. Может, на этот раз она согласится. Почему бы и нет?