Американская империя. С 1492 года до наших дней

Одна из сталелитейных корпораций оспорила конституционность закона Вагнера в судах, но Верховный суд признал его соответствие федеральной Конституции, постановив, что правительство имеет право регулировать торговлю между штатами, а также то, что забастовки наносят ущерб такой торговле. С точки зрения рабочего движения, новый закон содействовал созданию профсоюзов. С точки зрения правительства, он способствовал стабильности торговли.

Работодателям профсоюзы были не нужны, но, с другой стороны, действия последних можно было лучше контролировать, а значит, они в большей степени содействовали стабилизации системы, чем «дикие» стачки[187] и захваты предприятий рядовыми рабочими. Весной 1937 г. в газете «Нью-Йорк таймс» появилась статья под заголовком: «Профсоюзы КПП борются с несанкционированными «сидячими» забастовками». В ней говорилось: «Все профсоюзные лидеры и представители строго предупреждены, что они будут освобождены от своих обязанностей, если распорядятся остановить работу без согласия руководства межнационального союза». Газета приводила слова динамичного лидера КПП Джона Л. Льюиса: «Договор с КПП является достаточной защитой от «сидячих», «лежачих» или каких-либо иных стачек».

Компартия, некоторые члены которой играли ведущую роль при создании профсоюзов, входивших в состав КПП, похоже, заняла такую же позицию. По некоторым сообщениям, после «сидячих» забастовок один из коммунистических вожаков Акрона сказал на встрече по планированию партийной стратегии: «Сейчас мы должны добиваться нормальных отношений между профсоюзом и работодателями, а также строгого соблюдения профсоюзных правил со стороны рабочих».

Таким образом, в середине 30-х гг. вырабатывались два изощренных способа контроля над прямыми действиями рабочих. Во-первых, Национальное управление по трудовым отношениям придало профсоюзам законный статус, выслушивало их, реагировало на некоторые их жалобы.

Так, НУТО могло сдерживать волнения рабочих, направляя их энергию на выборы, так же как конституционная система стремилась разрядить потенциально опасную энергию путем участия избирателей в голосовании. Управление устанавливало границы в трудовых спорах, подобно тому как избирательная система определяла рамки в политических конфликтах. Во-вторых, сама по себе рабочая организация – профсоюз, даже занимавший радикальные и агрессивные позиции, как, например, КПП, – направляла революционную энергию рабочих на заключение коллективных договоров, переговоры с работодателями, профсоюзные заседания, пытаясь свести к минимуму забастовки, дабы создать крупные, влиятельные, даже респектабельные организации.

История тех лет, похоже, подтверждает выдвинутый в книге Р. Клоуарда и Ф. Пивен «Движения бедноты» тезис о том, что больше всего рабочим удалось добиться благодаря спонтанным выступлениям, до того как профсоюзы получили признание или стали хорошо организованными: «Фабричные работники имели наибольшее влияние и могли добиться наиболее существенных уступок со стороны власти в период Великой депрессии, т. е. в те годы, когда они еще не были объединены в профсоюзы. Их сила в это время заключалась не в организованности, а в разрозненности».

Р. Клоуард и Ф. Пивен отмечают, что огромный рост членства в профсоюзах происходил в 40-х гг., во время Второй мировой войны (к 1945 г. в КПП и АФТ состояло свыше 6 млн. членов в каждой из этих организаций), но сила профсоюзного движения ослабла по сравнению с предыдущим периодом – завоевания, достигнутые благодаря забастовкам, постепенно сглаживались. Представители профсоюзов, назначенные для работы в НУТО, с меньшей симпатией относились к рабочим, Верховный суд объявил «сидячие» забастовки незаконными, а власти штатов принимали законы, препятствовавшие забастовкам, пикетам и бойкотам.

Начало Второй мировой войны ослабило прежнюю воинственность рабочего движения 30-х гг., поскольку экономика, работавшая на военные нужды, создала миллионы новых рабочих мест с более высокими зарплатами. Новый курс преуспел только в сокращении безработицы с 13 до 9 млн. человек. В военные годы наблюдалась почти полная занятость, и война сделала кое-что еще: патриотизм, импульс единения всех классов общества в борьбе с внешним врагом усложнили выражение гнева против корпораций. Тогда КПП и АФТ обязались не призывать к забастовкам.

Тем не менее претензии рабочих в условиях войны (когда их зарплата контролировалась жестче, чем цены) были таковы, что они чувствовали необходимость устраивать «дикие» стачки: в 1944 г., по данным Дж. Бретера, прошло больше забастовок, чем в любом предыдущем году в истории США.